Это представление новейшей отечественной истории через призму случайностей создаёт миф об ущербности её настоящего, тупиковости, оторванности от всей предыдущей истории.

Подобная трактовка достаточно легко усвояема. Путь ошибок и случайности можно легко проложить и применить к чему угодно. Но вот только даёт ли такая мифологизация ключи к пониманию происходящего, не заставляет ли бродить в тумане по одному и тому же кругу, не ввергает ли в фатализм? Что можно понять из истории, когда она представляется пёстрым, хаотичным, наскоро и грубо сшитым и бесформенным лоскутным одеялом, брошенным над пустотой?

В Древней Руси существовала историософская формула «за грехи», которая много объясняла из того, что поверхностному взгляду кажется случайностью. Сейчас вместо неё мы залезаем в конспирологию и нагромождаем теории, которые недалеко уходят от логики случайностей.

В качестве примера можно привести книгу бывшего главреда «Дождя» Михаила Зыгаря «Вся кремлёвская рать: Краткая история современной России», в которой он пытается рассказать о властной элите страны нового тысячелетия. Главный герой – президент Владимир Путин. Основной императив всего – стихия случайностей, производящая бессмыслицу.

Концепция книги работает на обывательское восприятие и сформулирована во введении: герой «случайно стал королём», на самом деле никогда не стремился в политику, а попросту хотел «хорошей жизни». Первоначально Путин якобы не собирался ничем ради политики жертвовать. Но постепенно втянулся, решил войти в историю, замкнул на себе всю российскую политику и даже отождествил будущее России с собой.

Главный эксперт, на мнение которого опирается концепция Зыгаря, – беглый банкир Пугачёв, излагающий мнение, что Путин изначально не стремился к власти, но «его прельщал бытовой комфорт и президентские привилегии». Этот тезис про бытовой комфорт и стремление к красивой жизни Зыгарь также периодически развивает в своей книге. Так в его русле он анекдотично отвечает на вопрос: «почему Саакашвили стал главным врагом Путина?» Ответ прост: дело всё в том, что тот, не цепляясь за власть, сумел сохранить красивую жизнь. 

Кстати, эту зыгаревскую логику я вспомнил, когда на днях ко мне подошёл один политически подкованный пенсионер и, потрясая газетой, стал говорить о несправедливости: доход президента в 2015 году составил 8 миллионов, а одного местного предпринимателя – более 40 миллионов. «Где справедливость?! Ответственность совершенно разная!» – возмущался неравнодушный пенсионер. Его возмущение можно понять, но ведь здесь мы имеем дело с некогерентным сравнением: предприниматель работает для зарабатывания денег, а у президента – совершенно иные мотивации. Зачем их смешивать? Смешивает и Зыгарь. Подобное смешение – это вообще общая практика. Он не видит иной, не обывательской мотивации в действиях власти, только деньги и красивая жизнь. В этом же русле часто сравнивают Русскую Православную Церковь с коммерческой структурой. Общие черты, чтоб подогнать их под нужные выводы, всегда можно найти.

По книге Зыгаря получается, что Путин, ставший волею случая президентом, развивался в силу «спонтанных реакций» на происходящее. Он повязан этой спонтанностью. К примеру, изначально «спонтанной реакцией на внешние раздражители» стала его борьба с неподконтрольными СМИ. Всё, по мнению Зыгаря, началось с трагедии с АПЛ «Курск». Тогда на встрече с родственниками погибших моряков в Видяево Путин несколько раз сказал, что телевидение врёт. И здесь опять же смешение понятий: эти «неподконтрольные СМИ» мало имеют общего со свободой слова, ведь они в то время были исключительно инструментом влияния олигархов.

Также и ситуация новой «холодной войны» с Западом, по мнению автора, во многом сложилась из-за того, что не удалось создать «коррупционный интернационал» и загнать Европу в энергетические тиски. При этом, Зыгарь периодически оговаривается, что у этой разворачивающейся конфронтации были свои основания, что российская власть не просто была объята паранойей, что западные партнёры для этого сильно постарались, но эта тема повисает и не развивается.

По мнению Зыгаря, практически все персонажи новейшей российской политики автором укладываются в матрицу случайностей. Так и Дмитрий Медведев попал в политику случайно, он никогда о ней не помышлял. Всем всё свалилось на голову, и в силу этой случайности, они не готовы были ничем ради этой власти жертвовать. Так обыватели пришли к власти и действуют в ней обывательски – к этой мысли подводит Зыгарь.

Торжество стихии случайности, штампующей ошибки, по мнению автора, связано с отходом от либерализма и демократических ценностей. В своё время с крушением СССР они были естественным и спасительным путём для страны, но дальше цепь досадных случайностей, часто и нелепых, сбила с этой прямой дорожки и отбросила всё вспять, в изоляцию, в дремучее Средневековье.

Стройный либеральный путь по западным лекалам трансформировался в хаотический произвол случая, в отсутствие какого-либо плана: «эти 15 лет истории России, даже чуть больше, не имеют чёткой логики. Цепь событий, которую мне удалось восстановить, обнаруживает отсутствие плана или ясной стратегии у Путина и его окружения. Всё, что происходит, – это тактические шаги, оперативное реагирование на внешние раздражители, не ведущие ни к какой конечной цели».

Случайность – синоним бессмысленности. По Зыгарю не случаен только либеральный путь.

Одна из отправных точек начала проигрыша либерализма в стране, по мнению автора, является крах планов по перенесению тела Ленина из Мавзолея в 1999 году. После этого наследие СССР в тех или иных формах стало возрождаться.

Концепция книги сшита нестыковками и натяжками, ведь автору главное всё подогнать под нужный ответ. Много отсылок на «воспоминания людей из близкого окружения», на то, что «некоторые говорят», на слухи, непроверенные факты, бытовавшие суждения. Отсюда получается описание политики в стиле гламурной хроники и с такой же аргументацией действий политических фигур…

В логическом строе Зыгаря власть будто повисает в вакууме и совершенно игнорирует общество. Отношение к нему в книге можно свести к простой формуле: общество безропотно проглатывает всё, значит, с ним можно не считаться. Получается, что народ за все пятнадцать лет практически не влиял на эволюцию президента, в котором лишь страсть к красивой жизни сменялась жаждой власти, боязнью её потерять и стремлением быть вписанным в историю. Сплошные своекорыстные интересы...

Но вот ту же трагедию с «Курском» можно по-разному трактовать. Есть основания предположить, что тогда в Видяево среди убитых горем людей Путин услышал голос народа. Тогда он настроился на его волну и после стал его слушать постоянно. Под влиянием этого голоса и шла дальнейшая его эволюция. У этой версии не меньше оснований, чем у скандалов, интриг, расследований, которыми апеллирует Зыгарь. Но этот голос совершенно не берётся в расчёт автором, который пишет лишь про проценты на выборах, электорат, а также корыстные мотивы. 

Ориентация власти на «широкие народные массы», по мнению Зыгаря, началась после «болотных волнений». Массы – это телезритель, которому нужен простой ответ. Эти массы «любят конспирологию, не любят Америку», поэтому и создался антиамериканский «исторический миф» по аналогии с «Протоколами сионских мудрецов», которые стали причиной еврейских погромов. Антиамериканизм, по сути, тот же антисемитизм – чёрное злобное нутро телезрителя. 

Власть играет и спекулирует на низменных чувствах масс.

Вовсе не факт, что именно правитель всецело личным произволением даёт те или иные установки обществу, форматирует его на свой вкус. Вполне можно допустить, что он начинает действовать и развиваться в силу повестки, которую предъявляет ему общество. 

У Зыгаря эта возможность совершенно не рассматривается. Он сам не слышит голос общества, не понимает его. Всё, что не попадает в матрицу «красивой жизни», пугает автора, принимается за случайность, перверсию. Не допускается ничего, что не укладывается в его концепцию, и что не может быть ею объяснено. Да и зачем? Всё можно объяснить, к примеру, ностальгией отдельных персонажей во власти по советскому, а также игрой случая.

Герой Зыгаря находится в вакууме, в коконе. Он сам не хозяин своей судьбы, не распоряжается собой. Вначале он впал в зависимость от случайностей, дальше в ещё более жёсткую – от своего окружения. Оно смыкало вокруг президента своё кольцо, создавая систему кривых зеркал, которые ограждали его от реальности. Окружение убеждало, что его уход с политической авансцены будет катастрофой. Так он попадает в золотую клетку, совершенно оторванную от реальности, поэтому дальше эта оторванность начинает плодить мифы, чудовищ, которые форматируют, ломают реальность под подобие некой фантасмагории.

Зыгарь пересказывает «легенды», будто ещё после первого срока Путин планировал избавиться от «ноши», но не дало это сделать ближайшее окружение, которое видит в нём источник своего благосостояния.

Автор пытается доказать, что у его персонажа нет собственной воли, силы, миф о которой так распиарен. На самом деле он будто бы плывёт по течению и даже не пытается бороться. Автор приходит к выводу, что он вообще ничего не хотел: «Эта книга демонстрирует, что Путина, каким мы себе его представляем, не существует в природе. Вовсе не Путин привёл Россию к её нынешнему состоянию – он даже долгое время сопротивлялся этим метаморфозам. Но потом поддался, поняв, что так проще.

Путин не считал, что Россию со всех сторон окружают враги. Путин не собирался закрывать все независимые телеканалы. Путин не собирался поддерживать Виктора Януковича. Он не хотел проводить Олимпиаду в Сочи. Его приближённые думали, что они стараются угадать его замыслы, – на самом деле они осуществляли свои». Короля играет свита. Образ Путина создало его окружение.

«Мы все себе выдумали своего Путина», – заключает автор. Он ничего не хотел, кроме той самой красивой жизни. Случайность президентства стало проблемой как для него, так и для страны, которая вверглась в инерцию случайностей и ошибок.

Подобная версия удобоварима для поверхностного взгляда, мышления, привыкшего хватать готовые формулы быстрого приготовления. Подобная мешанина открыта для спекуляций и «сенсаций» и представляет совершенно ложное понимание исторического, политического процесса, раскрывает большое поле для подмен.

Однако в истории надо уметь видеть не набор трагических или нелепых случайностей, а логический строй, систему закономерностей, даже если ты с ними не согласен. Как это не печально, но не был случайностью 91-й год. Так совершенно закономерен и 99-й – год вхождения Владимира Путина во власть. Надо избавляться от логики хаоса и переставать играть историческими качелями. История – единый сюжет, наше настоящее его развёртывание. Оно не повисает в безвоздушном пространстве, а зависимо от прошлого и ответственно перед будущим. Также и героя книги Зыгаря нельзя признать вполне свободным человеком, он зависим, но не в той вульгарной трактовке, которая представлена автором книги. Он зависим от истории, и воля его смыкается с волей развития исторического сюжета нации. 

Андрей РУДАЛЁВ
"Литературная Россия"