Вечерами, перед сном перечитывали с детьми Крапивина. Им, конечно, больше по душе сказки Безлюдных Пространств, всё, что из глубины Великого Кристалла, но в этот раз читали о настоящем, о реальном - про Севку Глущенко.

И был там эпизод, в котором мама с Севкой идут по улице, а он про Сталина спрашивает. Вроде бы обычные вопросы задает:
— Мама… А ведь Сталин – самый лучший, правда? Ну, самый хороший среди людей, да?
Или
— Но ведь хороший – это значит и самый скромный, да?

А мама нервничает, оборачивается, оглядывается по сторонам и, наконец, выдаёт:
— Всеволод! – Мама опять оглянулась и крепко взяла его за руку. – Давай не болтать на улице. Ты говоришь, не думаешь, а люди услышат – мало ли что будет… За длинный язык никого не хвалят.

Первые годы после войны. Города восстанавливаются, люди восстанавливаются. Будущее впереди ещё туманное и все, конечно, верят, что светлое.

Мне сложно представить, что это было за время.
Но я знаю, что за время сейчас. Я не боюсь говорить со своими детьми о чём угодно и где угодно. А темы они поднимают разные. Неожиданные и острые. И часто совсем не вовремя.
В очереди в поликлинике, например, про СВО. Или в театре про политику.
Или тоже вот посреди улицы: «Мам, а Путин ещё на срок будет избираться?» Или «А что будет, когда президент умрёт?».
Это тревога о будущем и любопытство.
Здоровье президента - задача государственная! Объясняю, что президент сам себе и не принадлежит, он принадлежит России. Пусть живёт долго!
Я не прячусь от ответов и от своих детей. От людей не прячусь. Может скрывать нечего?

А дети мои другого президента России не знают. Не знают времени, когда люди в стране жили иначе. И когда вдруг слышат мой год рождения - 1986-ой, каждый раз изумляются. Это же прошлый век. Прошлое тысячелетие!
— А что и компьютера не было в твоём детстве?
— И телефон мобильный первый в 17 лет? Кнопочный, не цветной?
Но это про прогресс технический, который неизбежен.
И про финансовое благополучие. Не нужно сегодня зарабатывать миллионы, чтобы дети были одеты, обуты, сыты, чтобы могли получать дополнительное образование, ездить раз в год-два на южное море.
В 90-е всякое случалось, всякое бывало. Нас, например, очень выручала деревня: бабушка регулярно снабжала картошкой, тётя - мясом, молочными продуктами. А что ещё надо?

Вчера в Итогах года Путин сказал: «Я на Россию смотрю как на семью».
Я сквозь призму этого его восприятия и смотрела трансляцию. Два раза.
В семье всякое бывает, в семье, конечно, и свобода слов предусматривается.
По постам в соцсетях в последнее время кажется, будто особенно остро стоит этот вопрос.

В принципе, в нашей стране говорить не запрещено. Просто хорошо бы думать заранее - прежде, чем слово прозвучит. Сначала формулируем, потом произносим!
Законом регламентированы определенного рода высказывания. Это как по губам дать мелкому матерщиннику, распоясавшемуся болтуну. Менталитет такой: не понимаешь по-хорошему - есть альтернатива.
А ещё сор из избы не выносят.
А ещё даже, когда свои не правы, другим об этом знать не обязательно.

Информация должна быть достоверной! Ни слухи, ни домысли, ни чьи-то опасения и страхи, а факты. Без интерпретации. Публично - только так!
Хотя дома на кухне, когда в запале позволяю себе лишнее, муж громко произносит: «А я не согласен!».
Ну ок. Пусть так.

КСЕНИЯ СТАРОЖИЛОВА