Вот, вот – ну, урод конкретный, чтоб у него отсох, влез с обочины на тонированной в ноль по кругу белой камри - дико выбешивает, аж волосы шевелятся! Ну, что ты, подлое порождение паука и гиены, выиграл в пробке на три километра, объехав по карману несколько машин? Зато сколько лучей шипящей ненависти собрал!
И моей ненависти тоже.
Но вот кто её ощутил? Бородач в камри слушает лезгинку на полной громкости, сверкает золотыми зубами, жамкает коленку белокурой дурочки, и переполняется превосходством.
Ненависть остаётся со мной.
А мне-то всё это за что?
Вот где собака порылась, как говаривал один давно забытый комик в одной давно погибшей стране.
Всё остаётся в нас.
Однажды, я решил заменить горячие кавказские проклятия по адресу многочисленных мерзавцев словом «бедненький». Из каких воздушных сфер оно явилось – то мне неведомо. Эффект оказался оглушительным.
Представьте: подрезал вас на Садовом чудак на золотистом с перламутром Круизёре, а вы, вместо того, чтобы слать ему вслед лучи поноса и рычать большой матерный загиб, улыбаетесь снисходительно:
- Бедненький!
И Круизёр сразу становится смешон, а вокруг – покой и благорастворение воздУхов.
Несёт вам ахинею с голубого экрана Тот, Кто Никогда Не Уйдёт, а вы ему этак свысока:
- Бедненький!
И сразу внутренняя и внешняя политика обретают объяснение, становятся понятней.
А вообще, хорошо бросить всё, да и уйти к морю или к реке.
У моря достаточно постоять пять минут, послушать прибой, чтобы всё на свете покрыл шелест гальки.
Река – она такого нашепчет журчанием прозрачных струй на перекатах, что не только о суете забудешь, но и себя, и место, что определил себе в этой суете под Непобедимым Солнцем.
Непременно нужно слушать голос воды. Замечательно, если этот голос будет сопровождать древняя пляска огня. Тогда появится шанс вспомнить кто мы, и зачем мы здесь.
Со временем всё забудется.
Тогда нужно снова вернуться к реке.
И слушать.

КОНСТАНТИН РЫБИНСКИЙ