Группа ветеранов-подводников 1-й, 3-й и 11-й Флотилий подводных лодок Северного флота обратилась к губернатору Архангельской области Игорю Орлову с просьбой приложить все усилия для того, чтобы личные заслуги командира ТРПК СН «ТК-17»  «Архангельск» капитана 1 ранга Игоря Гришкова были официально признаны, и он смог получить звание «Герой Российской Федерации». О том, как капитан «Архангельска» предотвратил катастрофу, неоднократно писало БК. 

 

В письме, в частности говорится,   «27 сентября  исполнилось ровно 23 года, с тех  пор, как капитан 1 ранга Гришков И.Е. своими действиями предотвратил в Белом море трагедию, которая по своим последствиям могла быть соизмерима с трагедией АПЛ «Курск» или того хуже с масштабами Чернобыльской аварии. Зная хорошо Гришкова И.Е., можем смело утверждать, что он честно служил своей Родине, был высоким профессионалом, крепким организатором, командиром для войны. Мы призываем восстановить былую традицию русской государственности – не забывать героизма, так как «ГЕРОИЗМ НЕ ИМЕЕТ СРОКА ДАВНОСТИ» и признать, что Командир ТРПК СН «ТК-17» «Архангельск» капитан 1 ранга И.Е. Гришков достоин присвоения высокого звания «Герой Российской Федерации» за личные заслуги перед  государством, связанные с совершением геройского подвига. 

       Из официальной справки прошлых лет о тех событиях: «27 сентября 1991г. во время учебного пуска в Белом море на ТК-17 в шахте взорвалась и сгорела учебная ракета. Взрывом была сорвана крышка шахты, боевая часть ракеты выброшена в море. Во время инцидента экипаж не пострадал, лодка была вынуждена встать на небольшой ремонт».

      Первым, кому из официальных гражданских лиц довелось осмотреть аварийную лодку, пришедшую в г.Северодвинск, был Буторин А.Н., который в то время был членом Верховного Совета России от Архангельской области. 

       И вот его заключение, которое он доложил Председателю Верховного Совета: - «Масштаб предотвращенной катастрофы грандиозен. Была реальная угроза взрыва лодки с ядерным боеприпасом  в результате которого практически вся акватория Белого моря могла быть подвержена радиоактивному заражению. И, как следствие, все поселения по его берегам должны были свернуть свою жизнедеятельность. Этих циклопических бедствий не случилось благодаря героическим, смелым и решительным действиям командира!».  Еще тогда, в том, уже далеком 1991году,  Буторин А.Н. предлагал выдвинуть Гришкова И.Е. на звание «Герой Советского Союза», но его инициативу предпочли замолчать, дабы обеспечить секретность вокруг ужасных последствий возможной катастрофы. 

       27 сентября 1991года, выполнив на берегу все положенные подготовительные мероприятия, загруженный полным штатным боекомплектом, в том числе и ядерным,   экипаж тяжелого ракетного подводного крейсера «ТК-17» под командованием капитана 1 ранга И. Е. Гришкова вышел в море для выполнения практической ракетной стрельбы с фактическим пуском одной ракеты по назначенной учебной цели. Подготовленный экипаж без суеты выполнял свои обязанности по корабельным расписаниям. Переход подводного крейсера в полигон боевой подготовки шел строго по плану, все системы и механизмы работали исправно, обеспечивая заданную боевую готовность крейсера. Командир и экипаж готовились к ракетной стрельбе.

    Получив приказание на стрельбу, «ТК-17» погрузился на стартовую глубину, лег на боевой курс и в 19.00 27  сентября  начал предстартовую подготовку практической ракеты. Но в 19.05 произошла автоматическая отмена старта ракеты. Командир исключил ракету из залпа, а личный состав ракетной боевой части приступил к выполнению мероприятий по безопасному содержанию ракеты в шахте после отмены предстартовой подготовки. Командир «ТК-17», соблюдая все предписанные меры безопасности, начал всплытие в надводное положение для передачи радио на управляющий КП об обстановке на корабле.

   19.13. С подходом к перископной глубине, в момент начала поднятия перископа, подводный крейсер сотрясают три, следующих друг за другом,  мощных удара с правого борта и крейсер начинает стремительно валиться на правый борт и на нос  - это последовательно взрывались ступени стотонной твердотопливной ракеты в стрельбовой шахте.

     Для стабилизации обстановки командир принял единственное правильное решение – аварийно всплыть в надводное положение с одновременным продуванием всех цистерн главного балласта и, уже в надводном положении, постоянно поддувать цистерны с правого борта для ликвидации аварийных крена и дифферента. Приказание командира экипаж немедленно выполнил, но, в процессе поддува цистерн с правого борта, почти полностью был израсходован корабельный запас воздуха высокого давления.

 19.15. «ТК-17» в надводном положении, подняты выдвижные устройства, установлена связь с судном обеспечения и передано радио об аварии. Командир оценил обстановку в перископ (наверх выйти не было никакой возможности, так как верхний рубочный люк оказался приваренным к корпусу горящим топливом). По всему горизонту обзора командир смог увидеть только все увеличивающийся в размерах объемный пожар по всему корпусу крейсера - горело твердое ракетное топливо, выброшенное из стрельбовой шахты.

     Все действующие руководящие документы требовали от командира вести борьбу за живучесть лодки в надводном положении с привлечением, по возможности, спасательных сил флота, также руководящие документы запрещали командиру погружаться в полигонах БП без необходимого запаса воздуха высокого давления.

   Формально, ничего не нарушая, командир мог остаться в надводном положении и пассивно ждать окончания пожара на корпусе корабля и прибытия аварийных сил Беломорской ВМБ. Но эта пассивность могла бы привести к трагическим последствиям как для корабля и экипажа, так и для всей окружающей акватории Белого моря.

     Объемный, высокотемпературный пожар мог взорвать баллоны ВВД в надстройке, что привело бы к разрушению прочного корпуса крейсера со всеми вытекающими из этого последствиями, аналогичными трагедии АПЛ «Курск». 

    Или того хуже, из-за взрыва баллонов ВВД могли быть повреждены системы и механизмы ракетных шахт с боевыми ракетами, в ракетных шахтах при высокой температуре горения мог бы начаться перегрев боевых блоков ракет с последующим их подрывам и разбросом по акватории Белого моря. А это уже грозило перерасти в трагедию, аналогичную Чернобыльской аварии.

     Поэтому, не раздумывая более ни секунды, командир принял решение смыть горящее ракетное топливо, погрузившись для этого на глубину чуть больше перископной глубины (на 30метров), и, сразу же после этого всплыть.

    Решение командира погрузиться в данной аварийной ситуации полностью противоречило требованиям руководящих документов, но, одновременно с этим,  было нестандартным, смелым и героическим. Это решение накладывало на командира персональную ответственность за дальнейшую судьбу экипажа и корабля. Погружаясь, командир спасал Беломорье от возможного радиоактивного загрязнения, но одновременно с этим, погружаясь, командир брал лично на себя всю ответственность за жизни членов экипажа, так как при дальнейшем усложнении аварийной обстановки крейсер не имел никакой возможности всплыть в надводное положение из-за отсутствия для этого необходимого запаса воздуха высокого давления.

  И, как показало дальнейшее развитие аварийной ситуации, опасения командира были не напрасны, так как при погружении еще дважды происходило дальнейшее ухудшение аварийной ситуации на корабле. 

     Отдав команду на погружение, командир практически сражу же получил доклад о том, что выдвижные устройства застряли в промежуточном положении, а через сальник одного из них началось поступление дыма снаружи корабля  внутрь прочного корпуса. Командир мгновенно понял, возникла новая, дополнительная,  реальная угроза как для крейсера в целом – прорыв пожара снаружи корабля  внутрь прочного корпуса, так и непосредственно для самого большого, 19-го,  отсека, личному составу которого придется вести борьбу с огнем уже непосредственно внутри крейсера. В этой ситуации задерживаться в надводном положении нельзя было категорически, так как сбить пламя с крейсера можно было только водой.

     Но при погружении вода из главного союзника в борьбе с пожаром, сразу же превращалась во врага №1, так как  теперь уже вода вместо пожара  могла прорваться  внутрь прочного корпуса через те же прогорающие сальники выдвижных устройств и затопить  19-й отсек подводного крейсера. При этом,  наверное,   только командир в эту минуту понимал, что, если 19-й отсек будет затоплен, а аварийная обстановка на корабле продолжит ухудшаться, то возможна аварийная покладка крейсера на грунт на глубине 160 метров. В этом случае сам командир, а вместе с ним и весь личный состав  командного отсека  крейсера также может погибнуть из-за того, что они все  окажутся отрезанными от остального корабля затопленным смежным 19-м отсеком, а от внешнего мира – приваренным верхним рубочным люком.

      Оценив вновь сложившуюся обстановку командир  приказал изолировать аварийный отсек от других отсеков лодки путем создания рубежей обороны, приказал личному составу аварийного отсека включиться в индивидуальные спасательные аппараты и  начать борьбу прорывающимся с огнем, а после погружения – начать борьбу с поступлением воды в отсек.

    Сразу же после этого командир, сознательно рискуя жизнями личного состава 19-го и командного отсеков, во имя спасения корабля и остальных членов экипажа, решительно продолжил погружение подводного крейсера.

    И почти сразу же столкнулся с еще одной угрозой , которая еще больше усугубила аварийное состояние  крейсера. Корабль почти лишился хода. Остатки корпуса взорвавшейся ракеты попали в насадки винтов. В результате этого правую линию вала пришлось вообще остановить из-за угрозы ее заклинки.  Левая линия вала позволяла давать обороты и командир, что бы вообще не остаться без скорости,  приказал, не обращая  внимания на стуки в ней, дать максимально возможные обороты. Удалось развить  всего лишь 40 об/мин.

     В таком состоянии, после смыва горящего топлива, крейсер всплыл на перископную глубину. В процессе маневра погружения личный состав аварийного отсека справился с задачей прекращения поступления воды внутрь прочного корпуса. Но что бы окончательно ликвидировать всякую возможность поступления воды через прогоревшие сальники выдвижных устройств, командир приподнял рубку корабля над поверхностью воды. Ему удалось это сделать за  счет частичного продувания средней группы ЦГБ. При этом он использовал ВВД из неприкосновенного запаса ВВД, из своей личной перемычки, воздух из которой разрешалось использовать только для выполнения торпедной стрельбы.

    В течение длительного времени крейсер находился в таком полу-подводном или полу-надводном положении, пока не закончил пополнять запас воздуха высокого давления. И только после этого командир продул весь балласт, всплыл в надводное положение и, использую для движения подруливающие устройства, начал медленный переход в г.Северодвинск, где экипаж уже ждала флотская комиссия для выяснения причин несостоявшегося старта ракеты.

      Благодаря героическим, нестандартным, смелым и решительным действия командира «ТК-17» «Архангельск» капитана 1 ранга Гришкова И.Е. пожар на корабле был ликвидирован, подводный крейсер не погиб а вместе с экипажем  был сохранен  для России и Флота, а Беломорье спасено от экологической катастрофы, соизмеримой с масштабом Чернобыльской аварии».

 

В списке, подписавших письмо, 21  ветеран - подводник 1-й, 3-й и 11-й Флотилий подводных лодок Северного флота.