Человек этот живет мобилизационными порывами. Он может стерпеть много, бесконечно многое, потому как считает что это все за его грехи. Но как только почувствует неправедность этого воздаяния, так начинает гневаться, собираться, сосредотачиваться. На самом деле он очень плохо знает себя, да и не думает о себе много. Не может никак себя полюбить и в тоже время жаждет объять любовью весь мир.

Об этом знают многие, это ни для кого ни секрет. Этим пользуются и щедро. С одной стороны, для мобилизации, спекулируя на образе врага и на идее концентрации неправедности у другого. С другой, - еще больше выпячивают его реальные и мифические недостатки. Говорят: займись собой, начни с себя. Свое «эго» для русского человека представляет десятую ценность, он концентрируется на понятии правоты. Если заронить мысль о неправедности, то он легко сбивается с пути.

Но ведь комплекс неполноценности можно внушить не только относительно другого, но и себя прошлого, привить его, сравнивая с «золотым веком». С 1913 годом, с СССР.

Считается, что ностальгия по СССР – это прерогатива патриотов, имперцев, тоскователей по «сильной руке». Для них новая Россия – следствие эпохальной ошибки – развала Советского Союза, и эти тлетворные энергии здесь до сих пор властвуют, заражая все и вся. Чтобы ни делала эта новая Россия, она всегда будет под подозрением, так как уже уличена в предательстве, измене. Практически за четверть века романтической и слепой влюбленности в Запад страна так и осталась порхающей институткой, которая не создала своей семьи и с реальными любовями у нее не ладится. Она все орошает поцелуями настенные постеры с картинами прекрасной и эталонной жизни. До них и рукой не надо подавать – они здесь, на стене, уже в твоей квартире глянцевое окно в настоящую жизнь. Прилежная институтка все пытается обустроить жизнь по рецептам, которые прописаны в журналах с диковинными картинками и ласковой бумагой.

Образ СССР сейчас для России – это не кандалы, утягивающие в прошлое. Не цель, к которой следует стремиться, отдавая настоящее и будущее в жертву этой реконструкции.  СССР – это пример альтернативы, показатель того, что что-то может быть иначе, чем есть сейчас. И когда возникают любимые многими разговоры, что Россия в полной «ж..» и оттуда ей никогда не выбраться, что народ здесь ни на что не способен, в этот момент надо вспомнить про СССР и, например, про восстановление страны после Великой Войны. А значит реальность – не абсолютна, она не вечное клеймо и проклятие. Есть альтернатива и все может быть несколько иначе, главное не верить в свою изначальную порочность и про печать проклятия. В этом аспекте образ советского прошлого выполняет свою позитивную мобилизационную функцию для настоящего.

Но, с другой стороны, всем этим могут и спекулировать. Все что у нас есть – это наследие СССР, мы сами за четверть века ничего не создали. Проматываем наследство, да делаем инъекции от нефтяной иглы, чтоб окончательно не загнуться. Тут же включается «генетический» аргумент о катастрофическом обеднении генетического кода нации: 20 век полностью выхолостил человека в России. Вначале трагические события начала века, Гражданская война, потом Великая Отечественная и под финал распад СССР и тотальная «утечка мозгов» завершила своей дело – в России мозгов почти не осталось, здесь серая масса, подсевшая на пропаганду и реагирующая только на приказ.

И вот загадка: в свое время, когда Советский Союз слыл «империей зла», премию «Оскар» получил фильм Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». Оказывается, в этой страшной стране жили такие же, как и во всем прочем мире, люди и житейские проблемы у всех одинаковы. Сейчас же, когда страна четверть века обустраивала свою жизнь по западным лекалам, она оказалась Мордором, чудовищным «Левиафаном», где по инерции живут только внешне похожие на людей существа. Наверное, это также должно было свидетельствовать о генетическом банкротстве.

Как ни странно, но именно на специфической ностальгии по СССР пытается выстроить свою концепцию Андрей Мовчан в статье «Иллюзия величия, или Хотят ли с русскими войны».

Он проговаривает достаточно распространенную мысль о цивилизационном скачке, который совершили прогрессивные страны. Автор считает, что он заключается в коренном изменении представлений человека о мире и о своем месте в нем: в развитом мире «лишили человека эксклюзивности, вынесли отношения с Богом в морально-этическую сферу, перестали смотреть на природу как на «наше хозяйство», а на себя – как на царей мира. Люди стали достаточно «великими», чтобы позволить себе признать свою малость, – и именно это изменение сознания позволило гуманизму, толерантности и парадигме эффективного сотрудничества прийти на смену жестокости, нетерпимости и парадигме соперничества». Мысль эта, мягко говоря, достаточно спорная и больше выглядит лозунгом, который необходимо принять на веру, но не в этом суть. Раз есть развитые страны, существуют и отсталые, причем отсталость коренится не в развитии производства, технологий, уровне грамотности, медицины. Отсталость - в человеческих мозгах, произошла эволюционная дифференциация на старого человека и нового. Ну и что за беда, если от этой концепции один шаг до апартеида и расизма?..

По мысли Мовчана в отсталых странах «человек по-прежнему чувствует себя незащищенным, маленьким, беспомощным; он не знает будущего (и даже прошлого), завтра его пугает; там люди не могут доверять друг другу, власть боится своего народа, а народ – власти, и все вместе боятся мира вокруг. Чтобы уравновесить свой страх, они культивируют своего рода манию величия – как делали предки сегодняшних развитых народов, когда их состояние было сходным». Следует отметить, что этот автор любит рассуждать о примитивных и обезьяноподобных отсталых группах, сравнивать страну, где якобы доминируют эти «примитивные группы» с тюремной зоной. Серьезно рассуждать и спорить с этим нет никакого смысла, мы имеет клинически показательный случай. Как объяснить той самой институтке, которая четверть века стремилась жить, учиться и бороться как завещали ей прогрессивные народы, что все ее потуги изначально тщетны, так как она находится в примитивной неэволюционируемой группе, обреченной на вымирание?.. Таковы законы природы.

Россия, по мысли Мовчана, подвержена комплексам собственной исключительности, и эта исключительность ощущает себя во враждебном окружении. Практически как в «Нашей Раше»: «и другие страны нам завидуют». Схожие комплексы наблюдаются у стран в Центральной Африке, Ближнем Востоке, Латинской Америке. «Трезвый взгляд» на Россию у автора заключается в осознании того, что мы находимся на мировой периферии, и нами интересуются разве что редкие энтузиасты-ученые не от мира сего.

В выстраиваемой логике Мовчану необходимо доказать нашу «малость», принадлежность к странам третьего мира, находящимся на низшей эволюционной ступени. Если в былые времена прогрессивные мыслители нас сравнивали с Европой и США, то теперь, когда влюбленность к ним прошла, и ее место заняла ностальгия по СССР, сравнение с Союзом как раз на руку наперсточнику.

Автор утверждает, что мы питаемся иллюзиями нахождения в центре мира, а на самом деле заброшены на «периферии социальной галактики». И это аксиома для либерального прогрессиста, в центре картины мира которого неизменно находится западная цивилизация. Иначе он мыслить не может и не пытается. Все остальное – все, чем мы привыкли гордиться - иллюзии. Иной центр существовал только во времена Советского Союза.

Естественно, проговаривается тезис, что территория страны – проблема, «ее увеличение – худшее из возможных идей». Территория – фикция. Мовчан пишет, что 60 процентов пространства России – непригодны для проживания, а из остального половина не освоена. Из всего этого мы должны понять, что Россия – практически пустыня.

Далее по поводу культурной гордости. Естественно, проговаривается, что культурный рассвет – это исключительно 19 век. Обязателен акцент на локальность культурной вспышки, а значит, на ее случайность. Относительно современного состояния культуры – вообще удивительное утверждение, что «сегодня большинство из немногих русских деятелей культуры живет или проводит большую часть жизни за границей». Их немного и большинство там – удивительно!

Наука… Российской науки – нет. Все что есть – советское. Аргумент – количество публикаций и премий в цивилизованных странах, ведь, напомним, именно там реальность, все остальное – иллюзии, происходящие от наших комплексов. Все наши образцы вооружений также родом из СССР, что говорит о полнейшей производственной отсталости.

Все победы в войнах в предложенной концепции, также дела давно минувших лет. Причем эти победы, мягко говоря, специфические: они формулируются как «кровавые победы предков». После этих побед, а, судя по всему, имеется в виду Великая Отечественная Война, ничего из победного не было и не предвидится.

То есть все, что у нас было – еще каким-то образом существовало во времена СССР. И территории осваивались, и наука делалась, и победы совершались пусть и «кровавые». Объяснить из также можно вполне легко, например, ГУЛАГом. Автор сознательно не проговаривает тезис, что все наши беды и несчастия – наследие советской страны. Это проходит имплицитно, на поверхности утверждение, что мы, уничтожив СССР, так ничего и не смогли создать, живя прежними заслугами и достижениями, которые мы растрачиваем на какие-то пародии. Прогрессивному мыслителю без СССР не обойтись.

Утверждается, что проблемы все в том, что мы так и не смогли изменить человека, как бы ни форматировали ему мозги. Вопрос даже не в открытости и обучаемости его, а скорее в деградации. Он завяз в прошлом, которое разъедает его, и чтобы он ни делал, все время откидывается назад. Поэтому единственный выход – в обогащении генетического материала: завезти как можно больше эмигрантов и полностью до основания перепрошить собственные мозги.

У Мовчана это называется «признать реальность», в которой «мы – как страна, как народ, как территория – нуждаемся в максимальной открытости, самом высоком уровне взаимодействия с внешним миром, колоссальном притоке эмигрантов и иностранных капиталов, существенном усилении роли «чуждых» сегодня парадигм, верований, привычек и моделей. Мы должны быть гибкими, приветливыми и достойными доверия; мы должны не отвергать, а подсматривать и копировать. Мы должны не угрожать, а создавать комфорт. Мы должны развивать не эгоцентризм, а эмпатию». Только так мы можем претендовать на образцовость и эталонность США. Возможно, именно на таком языке и такими формулами в свое время колонизаторы разговаривали с американскими индейцами.

Согласно прогрессивным мыслителям наша реальность – пустыня, в которой влачат существование люди, обуреваемые всевозможными комплексами. У них что-то было в прошлом, что пока еще сложно предать безоговорочному отрицанию: культура в 19 веке, наука и Победа в веке 20-ом, но все это пало под спудом комплексов. Единственный наш шанс – перестать быть самим собой. Как и в ситуации с СССР совершить коллективный суицид.

Картина мира сложилась понятная, как 2х2: есть прогрессивные страны, есть эталонные, есть новый человек, совершивший гигантский эволюционный скачек. Кто не с нами, тот… не пройдет естественный отбор и растворится в пустоте на цивилизационном отшибе. Все пазлы уложены, разве может быть какой-то иной вариант? Они не возможны, иначе программа даст сбой. 

Андрей РУДАЛЁВ

Ссылка: http://moloko.ruspole.info/node/6152