-- «Откуда у парня испанская грусть»? Иными словами, с чего вдруг  подался в эмиграцию?

-- Для отъезда были причины как общего, так и частного характера. Здесь буду говорить об общих, хотя решение о статусе принимается, в первую очередь, из частных причин, которые у каждого индивидуальны. На протяжении 20 лет я и мои единомышленники говорили и объясняли, снова говорили и еще раз объясняли, почему свободное демократическое общество, открытая экономика, приоритет интересов личности над интересами государства предпочтительнее, да и попросту эффективнее и конкурентоспособнее закрытых авторитарных режимов, где нет свободных выборов, свободы слова, где нарушаются права и ущемляются свободы человека. Сейчас я готов признать наше поражение. Народ все равно предпочитает Путина, а не каких-то там либералов. Мы не востребованы в этой стране. И я уже не верю, что на моем веку что-то изменится.

-- Почему такой выбор страны-убежища? Почему Люксембург?

-- Страну я не выбирал. Принципиальным для меня было, что это должна быть Европа, так как по своему мировоззрению я человек европейских и христианских ценностей. Для меня стоял вопрос, куда я мог бы уехать наиболее быстро. Это оказался Люксембург. Я получил туда визу за 3 дня и без всякого стояния в очередях, как во многих других посольствах.

-- И какова жизнь эмигранта?

-- Я живу в Центре для заявивших просьбу об убежище, это в столице. Здесь около 80 человек, из самых разных стран. Комнаты на 7 - 8 человек. Семейные размещаются семьями в комнате. В нашей комнате живет 5 человек, кроме меня это тунисец, 2 боснийца и парень из Крыма. В Центре также много африканцев, арабов. Режима нет, нужно лишь приходить до 12 ночи и ночевать в Центре. Питание 3 раза в день в определенные часы. Все остальное время в твоем распоряжение, занимайся, чем хочешь. Я, в основном, гуляю по городу. Здесь потрясающая природа, много красивых мест.

-- Есть такое расхожее мнение, что эмигрант это человек второго сорта заграницей…

-- Не заметил отношения как к человеку 2-го сорта. Может быть, с этим сталкиваются арабы и африканцы. Я очень боялся уезжать, так как весьма скверно знаю иностранные языки. Здесь пытаюсь говорить на какой-то жутко дикой смеси англо-польско-немецко-русского. Но со стороны всех, и чиновников, и простых людей, я встречал только доброжелательное отношение и готовность помочь.

--Как твое решение восприняли родные?

-- Мама восприняла... ну, фаталистически, что-ли... Самый большой авторитет для меня - мой духовник - поддержал и помог финансово.

-- Не боишься ли реакции общества, в котором наиболее сильны сейчас патриотические настроения?

-- Я давно ощущал себя чужим в России, поэтому мне, по большому счету, безразлично, как к моему поступку отнесутся другие. Я дорожу только мнением небольшого числа близких мне людей, которые мое решение поддержали. «Врачевали мы Вавилон, но не исцелился» (Иер. 5:9). В России нет народа, нет граждан, есть только население, оболваненное зомбоящиком. Разительный контраст со свободолюбивыми украинцами. Не понравилась власть - смели ее к чертям. А у нас до сих пор не преодолели пережитки крепостного права. Объявят народу завтра собраться на площади, так как барин будет всех вешать, наши спросят только: веревку с собой нести? Когда я наблюдал в последние месяцы происходившее в России (идиотские законы, оккупацию Крыма), то все чаще задавался вопросом: то ли я здоров, а все вокруг сошли с ума, то ли все вокруг здоровы, а я безумен. Здесь, в Люксембурге, таких вопросов не возникает, я чувствую себя здоровым человеком среди здоровых людей. Вообще, такое ощущение, как будто выпрыгнул из горящего дома за секунду до того, как в нем обрушится крыша. Но мне не все равно, что происходит в России, я продолжаю следить за новостями оттуда. И я надеюсь, что все же восторжествует историческая справедливость, и нынешнее руководство России окажется на скамье подсудимых международного трибунала по военным преступлениям в Гааге.

--  Пока ты обретаешь официальный статус беженца, не возникнет ли желания вернуться? 

-- Вопрос предоставления статуса беженца индивидуален для каждого соискателя. Может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет. Теоретически я  могу в любой момент попросить приостановить процедуру и вернуть меня на родину. Но такого желания пока не возникало.

Беседовала  Елена ЛЕЩЕВА