Элементарно, но это вернет доверие к власти, на которую, даже в ситуации согласия с курсом, люди до сих пор смотрят с сомнением, уж слишком памятна та череда разводок общества властью, произошедшая на рубеже 80-90 года прошлого века. Через их призму до сих пор во многом воспринимаются все действия и поступки руководства страны. Люди ждут от него подвоха, не уверенны в нем до конца. В свое время, придя к власти, чтобы обозначить новый курс, Хрущев прибег к разоблачению культа личности, отмежевался от него. Получается, что сейчас, без разоблачения государственного преступления, которое привело к распаду Советского Союза и затяжной деградации России, мы тянем груз этой измены за собой, отравляя им и современную жизнь. Та измена запустила вирусы разложения и распада, которые свирепствуют в стране до сих пор, и это следует понимать.

Вместо этого идет очевидная спекуляция на советской ностальгии, и в тоже время, например, при разговоре о 1917 годе, делается акцент на том, что именно большевики ввергли страну в пучину хаоса. Все это производит сумятицу в головах.

То есть мы не пытаемся или пугаемся трезво оценить ближайшую историю и при этом силимся искать корни наших бед где-то глубоко и далеко, чтобы тень вины не пала ненароком близко. Впадаем в логическую шизофрению: обвиняя во всех бедах большевиков, мы где-то за скобками оставляем то, что они за два десятилетия смогли мобилизовать страну, пребывающую в разрухе и терзаемую противоречиями, к Великой войне и победить в ней. После этой войны менее чем за двадцать лет смогли победить в космической гонке. И много еще того, что смогли, сделали. И это при том, что пример СССР на самом деле кардинально изменил весь мир, причем в лучшую сторону. Одно освобождение стран от колониализма чего стоит. После падения Советского Союза колониальный строй стал возрождаться в мире в несколько измененной форме.

Сейчас уже прошло четверть века с распада. И что? Мы до сих пор топчемся на месте.

Признание преступления необходимо и для понимания причин гибели той великой страны. Нам всё последнее время твердили, что она загнулась по совершенно естественным причинам – колосс на глиняных ногах был изначально нежизнеспособен, якобы был утопией, основанной на крови, на несвободе граждан. Но если попытаться оценить ситуацию трезво, то будет понятно, что все внешние и внутренние причины, реальные и мифические, на которые ссылаются при разговоре о распаде Союза, имеют десятое значение и не были необратимыми. Необратимым было одно – государственное предательство. Если мы признаем это, то поймем и причины трагедии, которая произошла с Россией в начале 20-го века – та же измена и предательство элит запустили механизм русской смуты и ввергли страну в хаос, из которого именно большевикам было суждено ее вывести, пусть и ценой больших жертв. Разве сейчас наши элиты чем-то принципиально отличаются от тех? Разве сейчас на них мы можем всецело положиться?

Не назвав вещи своими именами, мы будем и впредь жить в смутном мире предательства, в любой момент ожидая новой подмены. Предательство – это всегда потеря почвы, в этой беспочвенности мы и балансируем до сих пор. Не изобличив его, не назвав, мы привыкаем к нему, оно входит в привычку, становится само собой разумеющимся. Разъедает нас, общество, страну. Рекрутирует поколение людей-индивидуалистов с подпольной логикой «лишь бы мне чай пить», которые, если что, сразу включают призыв «пора валить».

Признание очевидного важно еще и с тех позиций, что ситуация измены лишает чувства ответственности. Внедряет в головы вирус: я никому ничего не должен. Да и, на самом деле, кому и что могу быть должен, если сама власть сняла, списала с себя этот долг? Чем я хуже?.. Нам объясняется, что переживание долга – странный реликт, пережиток тоталитарного прошлого, когда личность – ничто, а коллектив все, поэтому следует окончательно избавиться от этих оков и освободить личность. Она, самодостаточная и самоценная, знает, что ей надо и куда она хочет двигаться, она саморегулируется, как рынок. Все само собой, как на сказочной емелиной печи…

А ведь надо понять и признать, что ответственность за то предательство, за ту измену не только на власти, но и на каждом из нас. Каждый тем или иным образом поучаствовал в том преступлении. Это осознание необходимо не для нагнетания комплекса вины, а для возвращения переживания личного долга.

Избавление от чувства ответственности стимулирует спекулятивную психологию, когда главное – это мои личные интересы, а все остальное имеет значение только с их точки зрения, в плане удобства и выгоды.

Эта спекулятивная психология, создала в обществе, не избавленном от вирусов предательства, спекулятивную, иждивенческую экономику. Экономику, ориентированную исключительно на выгоду любой ценой. Паразитическую, какой она была по отношению к наследию Советского Союза, из которого активно и бездумно высасывала последние соки, до такой степени, что это наследие не выдерживало, как в свое время Саяно-Шушенская ГЭС. Спекулятивную, ведь именно такой стала та же банковская система, превратившаяся из кровеносной системы экономики в ее тромб, преграду на пути развития производства. С точки зрения этой экономической модели, такая страна, как Россия – совершенно не перспективна, не эффективна. К слову, такое же клеймо в свое время было повешено на Советский Союз.

Но не сказав правды о ситуации 25-летней давности, мы, будто обреченные, навязываем себе и стране чужие правила игры, по которым она априори будет неэффективна, в заведомо проигрышной ситуации. Мы, ратующие на политический суверенитет, по сути, потеряли экономический. И загоняем себя все дальше, следуя приговору логики либеральной экономики, которая и есть измена.

В этой логике нам все время твердят, что другой альтернативы нет, кивая на развал СССР. А она есть, и чтобы понять это, надо попросту сказать о предательстве, произошедшем тогда. Тогда спектр вариантов и выбор инструментария сразу существенно расширится и даст нам шанс на настоящий, а не декларируемый, экономический суверенитет.

В ситуации спекулятивной и несуверенной экономической модели как раз и мог произойти кризис, который мы сейчас переживаем. Он не имеет отношения ни к Крыму, ни к событиям на Украине, как злорадствуют всевозможные доброжелатели. Это пожинание результатов все того же предательства, ловушки, в которую оно нас загнало. Кризис – это мешок с гексогеном, который мы сами услужливо внесли в наше здание, а после все время старательно охраняли, считая, что там припасы на черный день, которые спасут.

Эта экономическая логика и есть та самая «пятая колонна», о которой в последнее время так много толкуют. Это не кто-то иной, зловещий, не какая-то группа людей, а инфицированный предательством воздух, которым дышим мы все.

Сказав о предательстве, мы избавимся от атмосферы лжи, нивелирования и расшатывания системы ценностей. Пойдем по пути ее восстановления. Измена всегда происходит под склизкими покровами неправды, в системе миражей.

Необходимо четко проговорить об этом преступлении. Это откроет нам глаза и на нашу историю, и на наше будущее. Вместо этого сейчас все чаще говорят, что страна тогда покончила жизнь самоубийством. Ну и дальше, что суицидальность эта – одна из особенностей психологии русского человека. Но не было никакого самоубийства, как и нет тяги к суицидальности, русский человек чрезвычайно жизнелюбив, а есть жертвенность. Когда есть цель, ради которой не жалко и самого дорогого. Разве Александр Матросов - банальный самоубийца? Это совершенно разные вещи, но в миражном мире постпредательства мы привыкли смешивать все в кучу. Мы привыкли к толерантности, то есть к манипуляции неправдами.

Нужен внутренний бунт против этой навязанной инерции. Нужно слово правды о том, что произошло 25 лет назад. Это важно не для реставрации прошлого, а для нашего настоящего и будущего. Иначе следующая на очереди за СССР Россия.

Андрей РУДАЛЁВ

"Свободная пресса"