|
Доход Ирины Прозоровой, которая не только министр образования, но и заместитель председателя Омского областного правительства, за 2009 год оказался немногим меньше дохода Президента России — 2 825 383 рублей. Бывает и больше, конечно, но ведь это при том, что педагоги Омской области выживают чудом.
Ради годовой зарплаты министра Александру Рахно, первому за Уралом обладателю “Хрустального пеликана”, единственному в регионе победителю Всероссийского конкурса “Учитель года”, эксперту по образованию Государственной Думы, придется трудиться более 40 лет. Зарплата Рахно, учителя истории высшей категории, составляет сейчас 5660 рублей, причем он много занимается с детьми дополнительно — водит их в походы, вывозит на научные конференции, для чего массу времени тратит на поиск спонсоров. Наверное, дел у министра больше. Впрочем, дело не в объеме труда, а в том, как власть расставляет приоритеты, его оценивая.Интересно, что газета “Ваш ореол” приводила в своей публикации вовсе не реальную цифру зарплаты омского учителя: 5—6 тысяч рублей.
Она цитировала как раз саму Ирину Прозорову, на пресс-конференциях почти с восторгом сообщающую, что средняя заработная плата педагогов Омской области 12300 рублей. И это сопоставление реальных миллионов министра с мифическими тысячами учителей довело педагогов до белого каления — они засыпали редакцию возмущенными письмами. Ведь, как справедливо отмечала газета, “проблема эта вовсе не денежная, а нравственная”. Ничего особенно резкого учителя не писали — главным образом они предлагали своему министру попробовать пожить даже не на реальные, а на официальные деньги. Отрывки из писем вкупе с довольно скудными редакционными комментариями омский министр сочла оскорблением своего достоинства. По сути, Ирина Анатольевна Прозорова судилась не с газетой, а с педагогами, посмевшими выразить недовольство своим положением. Педагоги, люди наивные, вопреки всему верящие в справедливость, надеялись на правый суд. “Все замерли в ожидании, — сказал мне один из них, — ведь это не просто суд, это демонстрация для нижестоящей власти, как относиться к учителю”. Суд министр выиграла, правда, газета выплатила ей не 500 тысяч, как изначально просила Прозорова, а всего 30. Получается, что власть и учительство — по разные стороны баррикад. И цели у них вовсе не общие, и глупо рассчитывать, что когда-нибудь национальной идеей России станет воспитание детей. Вероятно, чтобы подсластить пилюлю, региональное министерство образования объявило “горячую линию” по зарплате — можно было, назвав свои биографические данные, пожаловаться на директора, неправильно начисляющего деньги. СМИ с радостью сообщали, что 85 процентов обратившихся — педагоги из школ Омска, вечного “козла отпущения” областных властей. А в селах правдолюбцев оказалось мало (поди, попробуй потом себе найди работу!): министр убедительно продемонстрировала, что высказывать недовольство какой-либо властью — себе дороже. Понятно, что Ирина Прозорова не виновата: зарплата “сама к ней пришла”. Что же ей, от денег отказываться?! Тогда придется признать, что образование области находится, как бы это помягче, не на пике развития. Но в том-то и беда, что официальные цифры сильно отличаются от реальных. Олег Смолин, заместитель председателя Комитета по образованию ГД, именно на эту тему и поспорил с Андреем Фурсенко, оперирующим официальными цифрами. Олег Николаевич продемонстрировал обращение сотрудников сельского детского сада из Любинского района, из которого следует, что зарплата работников ДОУ составляет от 4330 рублей (к выплате — 3764 рублей) до 6298 (к выплате — 5452). “…Просим Вас помочь нам разобраться по некоторым вопросам. Почему все выплаты идут из фонда стимулирования (25 процентов сельских; доведение до МРОТ младших воспитателей, поваров, завхоза, прачку, кастеляншу, работников комплексного обслуживания, штрафные санкции — СЭС, пожарка). В результате от стимулирующих выплат остается 4—6 тысяч, а то и вовсе их не бывает. Нет доплаты за стаж. В конце года не выплачивают экономию по зарплате”, — пишет коллектив Красноярского детского сада. Этого мало — в среднюю заработную плату педагога включаются почему-то и льготы за коммунальные платежи, независимо от того, пользуются ими люди или нет. Ну и, конечно, неплохую добавку к “средней температуре по больнице” дает зарплата чиновников, коих только в Министерстве образования области 114 человек.
Модернизация образования больно ударяет не по их кошелькам, а по тощим карманам сельских педагогов. “При переходе на ОСОТ в фондах оплаты труда не предусмотрены средства на оплату труда за обучение учащихся на дому (а они в 5 раз больше, чем на обычного ученика), замещение временно отсутствующих работников, на увеличение оплаты труда педагогов, аттестованных в течение финансового года на более высокую квалификационную категорию, на обеспечение льгот работникам, совмещающим работу с обучением, командировочные расходы, связанные с повышением квалификации и другие…”, — отмечал Валерий Якубович, председатель Федерации омских профсоюзов. В соседней, например, Томской области, переход на новые “денежные” системы предваряла большая работа — провели мониторинг, в результате которого сократили большей частью технические должности, обучили директоров, подготовили педагогов. А главное — областной бюджет выделил средства. В Омской области без всякого мониторинга дали приказ директорам оптимизировать расходы. Удар на себя приняли психологи, социальные педагоги, преподаватели школьного и регионального компонентов, коих в сельских школах теперь практически не осталось. Технические должности сократили ударно — появились новые профессии: “сторож с обязанностями дворника”, “завхоз с обязанностями уборщика”, “подсобный по кухне с обязанностями помощника воспитателя”. Оклады подняли тоже просто — очередным указанием велели подтянуть тарифы до уровня минимальной оплаты труда. Руководителям школ неоткуда было взять средства, кроме как из надтарифного фонда. В итоге зарплата большинства педагогов не только не увеличилась, но и уменьшилась — тарифы низкие, а надтарифный фонд не резиновый. Нормативно-подушевое финансирование тоже выходит боком. В Муромцевском районе, к примеру, как рассказал Александр Рахно, в прошлом учебном году неожиданно оказались лишними 66 ученических душ — финансирования на них нет, посему министерство образования области потребовало их ликвидации. Слава богу, пока не расстрелять, а просто устранить из школы. Надо полагать, такая ситуация не в одном районе. Тем более что, по словам Олега Смолина, два года подряд федеральный бюджет не выделяет средств на поддержку образования в регионах.
Омская область выходит из положения с помощью “оптимизации”. Сколько сельских школ стерто с лица омской земли, власть держит в тайне. Александр Алехин, депутат Заксобрания Омской области, благодаря разным источникам информации, сумел насчитать около сотни. Учить детей сельчанам все труднее. Жители Новинки Азовского района рассказывали мне, что ученики весной и осенью сидят по домам: до трассы всего-то четыре километра, но школьный автобус не рассчитан на непролазную грязь. Какой им ЕГЭ после такой науки?!.. — Закрытие школ под предлогом оптимизации стало бедствием для Омской области, в том числе и для нашего Калачинского района, — считает заслуженный учитель России Алевтина Кабакова, — власти предварительно объявляют о реструктуризации, делают школу филиалом другой, а потом закрывают. Никакого решения сельских сходов, и без того формального, им не требуется. Прежде областной агитпроп цитировал слова губернатора Леонида Полежаева о том, что “закрывается школа — закрывается село”. Теперь все с тем же неуемным оптимизмом рассказывает о счастье учиться в большой школе, приводя в пример некоего американского мальчика, которому ради этого пришлось пройти 16 километров. Скоро и Ломоносова вспомним — он больше тысячи киллометров прошагал. Тем более что даже региональное министерство образования признает, что молодые педагоги в село работать не едут.
“Несмотря на серьезные меры господдержки…”, — с удивлением рассказывала Ирина Прозорова на пресс-конференции. И тут же опровергает себя: зарплата у молодых педагогов по сравнению с другими учителями низкая, жилья нет, а из всех мер господдержки вспоминаются только 20 тысяч “подъемных”, которые к тому же, оказывается, служат предметом зависти окружающих! Это ж до чего дожили педагоги, что не миллионам министра, а несчастным тысячам коллег завидуют! Виноватого в том, что молодежь не едет на село, областные власти уже нашли — Омский государственный педагогический университет, который, по мнению губернатора, “никакого вклада в развитие педагогики давно не несет”, планируется объединить с классическим университетом. Правда, по словам теперь уже бывшего ректора ОмГПУ Константина Чуркина, за последние 6 лет из педуниверситета в систему образования региона пришли работать более 1200 учителей. То, что новенькие в селе не задерживаются — вина уже не вуза. Кстати, в самом Омске процент молодых, которые остаются в системе образования, за последние годы перевалил за 90. Модернизация, реорганизация, реструктуризация, оптимизация и прочие мероприятия образовательных реформ катком прошлись по общему образованию. Во всех этих модернизациях и реорганизациях напрочь забыто, для кого, собственно, все это делается. Нет, мальчишки и девчонки чиновникам, безусловно, нужны, но лишь как “единицы” в отчетах.
Наталья Яковлева
Источник: russia-today.ru
|
