Говорят, что если смотреть на прошлое через замочную скважину, то будущее посмотрит на тебя через прорезь прицела… Так оно чаще всего и бывает. То, что произошло в России ровно 22 года назад, нужно изучать не через скважину, а через открытые окна и двери. А для этого нужно знать все, даже самые диковинные эпизоды, имевшие место в дни ГКЧП. Вот что происходило тогда, например, на Северном флоте. Автор этих строк служил тогда на атомной подлодке в заполярной базе Оленья Губа, недалеко от города Полярный Мурманской области. Без улыбки те события почему-то никак не вспоминаются. Уже в первые часы показа по "ящику", установленному в береговой казарме экипажа, балета "Лебединое озеро" наш мичман-радист "прилепил" к картинке совсем другие звуки — мастера и мастерицы балетных искусств дрыгали ножками под Вилли Токарева и "Машину времени". Веселенько так получилось… Вот так путч и запомнился — вместо Чайковского "Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой!". Как видно, флотское начальство с самого начала августовских событий было не в курсе того, что делалось в Москве. Естественно, никто из больших адмиралов не мог сообразить, что же делать, кому подчиняться. Тем более, что никто из еще более высокого начальства просто-напросто ничего так и не скомандовал! Небоскребы, понимаешь… Наконец, после показа по памятной пресс-конференции, где у Янаева жутко тряслись руки, а маршал Язов источал огнедышащий перегар (даже от экрана несло!), где-то во флотских верхах кого-то из начальников все-таки осенило: надо что-то делать. Все без исключения междугородние телефоны были оседланы должностными лицами всех рангов и званий — звонили в столицу родным и знакомым, узнавали, кто кого там одолевает. За кого, короче, "подписываться"? Но ситуация была мутной, понять, кто круче, не было никакой возможности. Наконец, на всех флотах решили подтвердить верность ГКЧП. Ушли в Москву осторожные, но однозначные шифровки: мол, присягаем-с. А вот мудрое руководство Северного флота, шифровку на всякий случай подготовив и внеся ее в реестр исходящих документов, все-таки решило негромко доложить "о верности" ГКЧП по телефону. Еще одно мудрое решение руководство Северного флота приняло в связи с грядущими торжествами, связанными с 50-летнием начала поставок по ленд-лизу. Как раз в августе 1941 года в Мурманск и Архангельск начали приходить караваны союзников. Назывались торжества "Дервиш-91". И в Мурманск, и в Архангельск должны были приехать высокие гости из многих стран; было в плане и посещение кораблей Северного флота. И вот в Москву, охваченную всеобщим бардаком путча и безвластия, улетели из Североморска, из штаба флота, две телеграммы — одна на имя Горбачева, другая на имя Ельцина: мол, не соизволите ли быть почетным кем-нибудь на этом могучем мероприятии? Неизвестно, какими путями в ошалевшей от революций столице ходили эти телеграммы, но ответы пришли в Североморск в тот же день. Быть почетным командором "Дервиша-91" дал согласие Горбачев. Почетным председателем координационного комитета акции стал Ельцин. Естественно, через несколько дней "в списке" остался один Борис Николаевич. Ровно через год Борис Ельцин сделал командующего Северным флотом Феликса Громова главкомом ВМФ… Уж не знаю, что тут правда, а что нет, во всяком случае, так эти события передает флотская молва. Так или иначе, 22 августа было окончательно объявлено по всему Северному флоту: ГКЧП — бяка. Ну и ладно, хоть к какому-то консенсусу, как говаривал премногоглубокоуважаемейший Михаил Сергеевич, пришли-таки. Между тем существует на Северном флоте и заветная байка, относящаяся уже к пост-ГКЧПшному периоду. После 22 августа даже на корабли, находящиеся в море на боевой службе, ушла шифротелеграмма от командования с кратким описанием путчевых событий. Ну, чтобы народ в курсе был и в случае чего мог сориентироваться в политической обстановке. Так что о ГКЧП узнали все, причем не только из передач западных радиостанций… И вот представьте себе такую картину. На атомной подводной лодке советского ВМФ в дни ГКЧП подходит к концу автономное плавание. Атомоход уже которую неделю четко держит глубину 120 метров, как привязаный. В отсеках подводной лодки — полная расслабуха. В каюте замполита двухголосый храп сменяется бряцаньем кубиков о фанеру — замполит и особист, прикомандированный в экипаж на автономку, режутся в нарды. Уже выявлены экипажные чемпионы по шахматам, домино и нардам, уже по третьему кругу читается взятая с собой художественная литература. Народ идет на вахту за пульты и на боевые посты с радостью — хоть какое-то разнообразие. В одно из пробуждений мичман, техник ЗАС, штатный экипажный юморист и прикольщик, решает расшевелить экипаж. Мол, кто же, если не я? И направляется прямиком в каюту к командиру. По должности техник ЗАС — особа, приближенная к верхам, вход к командиру имеет свободный в любое время. То о нудной шифровке с базы доложить, то "добро" на передачу квитанции обратно получить. А тут как раз какая-то непонятная шифротелеграмма о ГКЧП приходит. Чем не повод кого-нибудь полдколоть? Командир долго слушает засовца, потом прыскает в рукав и благословляет того на подвиг. Через полчаса техник подстерегает у гальюна замполита, закончившего ежесуточный обход боевых постов и что-то шепчет тому на ухо. Глаза замполита медленно лезут на лоб. Срочная информация такова: особист, с которым он уже третий месяц живет в одной каюте, только что тронулся умом. Дело понятное, человек третий месяц без дела мается. Залез, мол в шкаф в вашей каюте, пистолет достал и сторонников ГКЧП в засаде поджидает. Замполит, полчаса назад видевший особиста в каюте в добром здравии, бежит в командирскую каюту докладывать о происшествии. Технику ЗАС не верить нельзя — человек проверенный. К самым секретным секретам допущенный. А техник тем временем тихо, по-стукачески скребется в замовскую каюту. Дверь тихонько открывается, тело "стукача" проскальзывает внутрь. В каюте техник с суровым и непреклонным лицом докладывает особисту о том, что у зама круто съехала крыша. Ходит с пистолетом по каютам и досматривает на предмет выявления вероятных путчистов. Вот скоро должен и до вашей каюты добраться… Вы уж как-нибудь обезвредьте. Скажем, в каютный шкафчик залезьте (он как раз в рост человека) и оттуда нападайте. А я с вашего разрешения побегу командиру доложу. Зам "добро" на обезвреживание тронувшегося особиста от ухмыляющегося командира получил. И пошел брать того со всей идейной убежденностью члена партии с двадцатилетним стажем. Возле каюты остановился, прислушался. Тишина. Тихонько открыл дверь. Та предательски скрипит. Сжимая в потной ладони рукоятку "макарова", зам входит внутрь. Особиста на привычном месте, на койке второго яруса, нет. Ни спящего, не бодрствующего. Зато в шкафу кто-то нервно сопит… В это же время особист, вцепившись обеими руками в такой же незаряженный "макаров", наблюдает из шкафа через вентиляционную сетку за сбрендившим замполитом, тихо крадущимся по каюте с пистолетом в руках. Особист уже примеряется, каким образом ухватить свой пистолет, чтобы шарахнуть искателя зловредных путчистов по голове… Дикий двухголосый крик "Руки вверх!" поднимает с коек всех, кто в этот час спит между вахтами в каютах жилого отсека. И добрый десяток минут подвахтенным приходится разнимать в каютной тесноте зама и особиста, переплевшихся в схватке и молотящих друг друга по голове рукоятками пистолетов. Две недели до окончания автономки весь экипаж, изнемогая от хохота, рассказывал эту историю каждый на свой лад. А потом еще месяца два после прихода из плавания весь экипаж, включая командира, таскали в особый отдел давать подписку о неразглашении… Андрей Михайлов, "Правда.ру" www.pravda.ru Постоянный адрес фото: http://magisterrex.files.wordpress.com/2010/04/blogtwilight2000boris.jpg