СВЕТЛАНА: - Дмитрий, есть ли сейчас в России по-настоящему влиятельные интеллектуалы? И кого бы вы выделили уровня "совести нации" Лихачева, Сахарова, Солженицына? Или в эпоху прагматики они совершенно не нужны, а более значимы телевизионные персоны, которые в силах рассуждать о чем угодно? Спасибо.
Д.О.: - Думаю, что такого рода персон сейчас нет, но вовсе не потому, что они невозможны. Просто культурная среда не существует как единое целое, поэтому такие фигуры не воспроизводятся. Если бы был найден новый способ социально и информационно объединить вокруг смыслов миллион человек (а эти люди есть), то в возникшей культурной среде появились бы и свои моральные авторитеты.
ГОСТЬ: - Сейчас подводят литературные итоги первого десятилетия 21 века. Чего лично вам не хватало в литературе в эти годы, что заставляло недоумевать?
Д.О.: - Мне просто не хватало хорошей прозы. В 2000-е было написано энное количество замечательных книг, но – их могло бы быть больше. К сожалению, основная масса обсуждаемых текстов никак не вызывала у меня ощущения, что я читаю шедевр.
РОМАН: - Дмитрий, как Вы относитесь к тому, что сегодня стало довольно модно публиковать свои ЖЖ-записи под одной обложкой? Называться это может по-разному: например, «Годом ЖЖизни» - у Гришковца или романом - у А.Аствацатурова, но тем не менее проходит это по ведомству литературы. Кстати, как Вы восприняли «Люди в голом»? Говорят, в Петербурге эта книга - лидер продаж.
Д.О.: - Аствацатурова я, к сожалению, не читал, но публиковать свой ЖЖ – почему бы и нет, если в этих записях есть нечто общественно и стилистически интересное? Самые знаменитые книги Розанова – чем это не ЖЖ столетней давности? Другое дело, что мне в данном случае была бы интересна не графомания г-на Гришковца, а совсем другие живые журналы, и в самом деле лучшие в России в этом жанре – Константина Крылова, Павла Пряникова или Александра Морозова.
РОМАН: - У российских издателей на вопрос начинающего автора о возможности публикации, похоже, есть незаменимое выражение: «Но Вы же не раскручены!». Не кажется ли Вам, что это подмена понятий? Кто должен раскручивать молодых авторов? Разве не издатели? Но издатели с радостью публикуют любую, даже откровенно плохую последнюю книгу раскрученного автора, скажем, А.Геласимова, и с удовольствием собирают деньги с населения за эту халтуру. Что может сделать в такой ситуации талантливый молодой литератор? К слову, как думаете, если бы А.Аствацатуров не был бы внуком академика В.Жирмунского (а на этом сделали акцент), его бы издали? Может ли быть опубликован талантливый петербуржский писатель С.Авилов?
Д.О.: - «Раскручивать» хорошую литературу в России довольно трудно. Не существует системы оповещения людей, с помощью которой вы можете извещать их о книгах. Нет смысла рекламировать серьезную словесность с помощью телевидения, коммерческого радио или дорожных растяжек. Это очень дорого и обращено в пустоту. А университетской или интеллектуально-медийной системы, как в Америке, у нас нет.
Но, что касается самих публикаций, могу сказать абсолютно точно: любой талантливый автор может напечатать свои тексты. Никаких проблем с публикацией нет. Я сам, будучи редактором журнала, немедленно печатал все, в чем, на мой взгляд, была искра Божья. Наоборот, новых имен катастрофически не хватает.
РОМАН: - Дмитрий, на Ваш взгляд, почему сегодня издатели неохотно публикуют произведения недооцененных классиков русской прозы советского периода, например, К.Воробьева? Скажем, его повесть «Вот пришел великан» несравнимо выше любой книги современного автора. Так о любви никто сегодня не напишет. При грамотной раскрутке эта проза могла бы иметь успех. Или нет?
Д.О.: - Мне казалось, что Константин Воробьев вполне себе издавался. Я, по крайней мере, пару лет назад покупал его «Убиты под Москвой».
РОМАН: - Читали ли Вы «Оригинал Лауры» В.Набокова? Ваша оценка того, что сделали Д.Набоков на пару с Г.Барбатарло? Не считаете переводы последнего неуклюжими и скучными по сравнению с переводами Ильина?
Д.О.: - Переводы Ильина мне нравятся намного больше; впрочем, к Набокову я равнодушен. Думаю, что он написал две несомненно великих книги – «Дар» и «Лолита», в старости же совершенно исписался. «Оригинал Лауры», наверное, ценен как черновик классика, но и только.
РОМАН: - Кого из современных классиков Вы можете назвать дутой величиной? И, напротив, -Ваша пятерка лучших российских прозаиков? Спасибо за ответы!
Д.О.: - Дутая величина – это Владимир Сорокин. А пять лучших… Владимир Шаров, Михаил Шишкин, Дмитрий Быков, Захар Прилепин, Леонид Юзефович.
ГОСТЬ: - Как вы относитесь к творчеству Сергея Шаргунова и почему у него, на ваш взгляд, не получился «роман» с политикой?
Д.О.: - Шаргунов мой близкий друг. К его текстам я отношусь с большой симпатией и всегда стараюсь читать все, что он пишет. С политикой же у него не сложилось потому, что в России на этот счет существует жесткий социальный ценз, почти как в Африке – но там он расовый. Русская политика – это конвейер, превращающий хмурых трактористов в лощеных водителей «Бентли»; человеку из интеллигентной среды там делать абсолютно нечего.
ПЕТР: - Дмитрий, в последнее время ощущается, что протестные энергии людей все больше стали стекаться в литературу. Она становится площадкой для остросоциальных дискуссий. Как вы относитесь к подобному утверждению, и в силу чего это происходит?
Д.О.: - Думаю, что остросоциальные дискуссии ведутся в литературе всегда и во всем мире. Но то, что происходит здесь и сейчас – это скорее пришествие в русскую литературу большого числа известных и титулованных графоманов, которым либо стало тесно в политике и на ТВ, либо им объяснили, что писать книги – модно. Так или иначе, они всерьез решили, что могут сочинять романы и это довольно печально.
ГОСТЬ 8: - Что бы вы сейчас изменили в стратегии и издательской политики "Русской жизни"? И вообще, есть ли спрос на такого рода "думающие" издания, востребованы ли они сейчас? Спасибо.
Д.О.: - «Русская жизнь» была более чем востребована читателем, но не востребована рекламным и распространительским «рынком», который живет по своим законам и на читателя чихает, если только этого читателя не становится уж слишком много, миллион, например. Но наш бизнес в принципе не имеет никакого отношения к скорбным нуждам общества: так происходит не только в медийной среде. А что до изменений, то я внес бы некоторые коррективы во внешний формат журнала, чтобы он нравился не только читателю, но и тем, от кого зависит его рентабельность.
ГОСТЬ: - Дмитрий, здравствуйте. Как вам за небольшой период времени удалось "раскрутить" журнал "Русская жизнь" и сделать его заметным явлением в отечественной медиа-культуре? В чем секрет "Русской жизни" и будут ли предприниматься попытки ее реанимации?
Д.О.: - Это удалось потому, что мы с друзьями и коллегами по «РЖ» просто сделали то, что хотели сами, и нам никто не мешал. В этом был весь секрет: собрать талантливых людей и не вредить им нарочно, всего-то.
Попытки реанимации обязательно будут предприниматься.
ГОСТЬ: - С удовольствием читал ваш журнал "Русская жизни", правда, в Интернете. Не ли у вас планов вернуть его к жизни исключительно в сети или, на ваш взгляд, электронная версия сильно проигрывает бумажной? Спасибо.
Д.О.: - В сети сделать это было бы проще, дешевле. Но дело в том, что ценность журнала для любого потенциального владельца состоит, в частности, в его «презентационной» функции – его можно дарить, например. «Смотрите, какую я выпустил культурную вещь». Интернет же по определению жестко технологичен, от него должна быть прагматическая польза, причем быстрая и сразу понятная.
ГОСТЬ: - В рецензии на вашу книгу Дмитрий Быков написал: "Дмитрий Ольшанский единственный сегодня публицист и прозаик, наделенный оптимальным соотношением этих качеств". Дмитрий, что Вы сами думаете по поводу такого утверждения? (полностью цитата Быкова: «Чтобы по-настоящему выражать свое время и поколение, да и попросту чтобы писать качественные тексты, надо обладать редким и тонким соотношением крайней нервозности и отчаянной храбрости. Нервозности чтобы уловить и почуять, храбрости чтобы высказать. Дмитрий Ольшанский единственный сегодня публицист и прозаик, наделенный оптимальным соотношением этих качеств»)
Д.О.: - Ну, что же я могу думать по поводу хороших слов, которые Дмитрий Львович сказал в мой адрес? Мне приятно.
|