Понятное дело, город кораблестроителей - не деревня рыбаков в мангровых лесах, строители намыли немыслимое количество мелкого беломорского песка, копали глубокие котлованы, вбивали длиннющие сваи, везли землю, сажали деревья и кусты.... Когда стоишь на улице товарища Орджоникидзе в тени тополей, то и представить не можешь времён, когда пробраться здесь мог разве что зверь какой, да и то по крайней нужде зимой. Приезжие удивляются ровному, как стол городскому ландшафту: ни холмов, ни логов, а мы-то знаем почему.

По той же причине поблизости от города туристу делать нечего и негде: куда ни глянь – живописно колышимый ветром тростник, а под ним – вода. И к морю не выйти было бы, если бы неутомимые строители гаражей не насыпали дорог до самого побережья. Вот сюда-то и устремляются самые хитрые аборигены в погожие летние деньки на автомобилях, велосипедах, или просто пешком – от ближайших домов минут двадцать не спеша. Здесь, ежели миновать тайными рыбацкими тропами коварные тростниковые заросли, начинаются длинные песчаные пляжи, в отлив становящиеся ещё и широченными, на зависть не только Анапе, но и Варадеро. Здесь жгут костры из ароматного плавника, жарят шашлыки, купаются. Кто-то бредёт к горизонту по колено в воде, надеясь дойти до глубины, кто-то плещется по-воробьиному, а мы знаем одно место у курьи – там яма что надо. Здесь загорают, ловят рыбу с резиновых лодок и с берега, катаются на чёртовых квадроциклах, ревущих и воняющих на всю округу. Отдыхают вполне по-южному в виду стратегического завода, и увидеть всадника Апокалипсиса в образе выходящего из порта атомного ракетного подводного крейсера – обычное дело.

Но лето скоротечно – свеча иван-чая сгорает быстро. Зимой на прогулке мы встречали на взморье только стайки морозоустойчивых рыбаков, похожих на выпивших пингвинов. Бескрайняя белая пустыня не даёт пущенному стрелой взгляду зацепиться хотя б за кустик, цепляться не за что, и он улетает за горизонт, где всё та же ледяная пустота до самой Аляски. (Безвидные мурманские сопки не в счёт). Потрясающе красиво, но какой-то бесчеловечной космической холодной пустотой. Эта ледяная пустыня навсегда поселяется в сердце, туда очень легко отправиться в любой миг в любой точке планеты. Может быть, в этом магия людей Севера? Чем ещё вы можете напугать живого тёплого человека, когда внутри такое?

Но я чувствую, как кипит возмущение части горожан, которым судьба уготовила долю жить в части Северодвинска, стоящей совершенно особняком. Остров Ягры – удивительное место, там сосновый бор, брусничник под ногами, дюны белого песка, острая осока, там даже воздух другой. Живут там ягриногородцы, вроде бы северодвинцы, да не такие.

Острова всегда загадочны. Даже на маленьком клочке суши у берега ты уже отделён от человечества Мировым Океаном, а тут – Ягры, два на девять километров, заводы, кварталы, лес, военные, пляжи…. Словом, про них отдельный разговор.

КОНСТАНТИН РЫБИНСКИЙ