Так проще. Сказал «фэйк» и, вроде как, отмахнулся от надоедливого, неприятного и забыл про него, зарылся в свою уютную нору, где беспрестанно поют хвалебные песни. Психология понятна.

В субботу, 13 апреля, Игорь Скубенко написал в соцсети: «К сожалению, не отреагировал сразу. Уже в интернете увидел распространение этого фейка про «шелупонь». Я присутствовал на этой встрече Губернатора с ветеранами, видел реальную картину и слышал все слова. В том числе видел, как ветераны аплодировали Губернатору по окончании встречи.

Ветераны уже сказали своё слово по-поводу всего происходящего в публичном пространстве. Я их поддерживаю. Это гадко и недопустимо.

Смотрите видео, по-моему всё тут правдиво, в отличие от того, что разошлось в интернете перед 7 апреля».

Северодвинский градоначальник рассказал о том, что такое плохо, а что – хорошо и противовес «фэйку о шелупони» выдвинул свою правду. Но «правда» эта оказалась сомнительной пропагандистской поделкой, уровень ниже плинтуса. Шедевр «правды» представлен на странице градоначальника. Ознакомиться с ним может каждый желающий. Таков уровень «дискуссии», который сейчас предлагает власть.

Мы же предлагаем интервью с автором сюжета о той самой встрече Игоря Орлова с представителями ветеранских организаций Северодвинска журналисткой городской телекомпании «СТВ» Натальей Луниной. Так получилось, что сюжет ее стал сенсацией, в первые же дни он собрал под полмиллиона просмотров. Можно, конечно, сетовать на журналистов и объявлять все фэйками, но не все же на зеркало пенять…

Сразу оговоримся, что разговор с Натальей мы запланировали и начали еще до откровений главы города в соцсети, так уж получилось, что одно наложилось на другое: 

Андрей Рудалёв: - Слово «шелупонь» стало федеральной новостью. В том числе и оно подняло на митинги тысячи северян. Ты сама ожидала, что будет такой эффект от твоего репортажа?

Наталья Лунина: - Наверное, можно поспорить, что это СЛОВО подняло кого-то на митинги. Мне кажется, что те, кто пришёл, пришли бы и без этого сюжета. Но слово «шелупонь» дало очень простую, яркую и даже колоритную форму тому отношению, которое губернатор, на мой взгляд, на протяжении долгого времени демонстрирует к активистам мусорного противостояния. Почему так много людей приняли его на свой на счёт? Мне кажется, потому что интуитивно именно такое отношение к себе они и ощущают от региональной власти. Такого эффекта я не ожидала. Готовя сюжет, я не ставила перед собой задачу кого-то взбудоражить. Ставя именно эти реплики губернатора, я руководствовалась общим ощущением от встречи и тем, что большинство слов, сказанных там, говорились им уже многократно. «Важнее всего для меня безопасность и интересы населения», «я понимаю, что мы недостаточно объяснили людям» и так далее. Их мы регулярно слышим из СМИ, которые работают на контрактах с чиновниками, из пресс-релизов государственных структур. Я хотела выполнить свою роль – роль независимого СМИ. Показать то, что не покажут другие.  Да, наверное, кто-то на моём месте сгладил бы углы, руководствуясь тем, что не стоит заводить толпу. Но в первую очередь, по-моему, губернатор должен думать, что он говорит.

А.Р.: - Насколько объективен был сюжет о встрече губернатора с представителями ветеранских организаций? Сейчас сам он говорит о монтаже и, что слова его неверно представили в силу каких-то корыстных соображений и отсылает к первоисточнику…

Н.Л: - Мне за сюжет никто не платил, ну кроме зарплаты, конечно, ничего не обещал. Какого-то напутственного редакционного задания при освещении этой встречи у меня не было. Вообще о встрече этой я узнала случайно. Написала сюжет, сдала редактору, небольшая правка и в эфир. Я считаю, что сюжет объективен. О словах про монтаж: любой сюжет в новостях - это монтаж. Это подразумевает работа журналиста. Мы не выдаём оригиналы записей. В сюжете минимум закадрового текста, оценку я никакую не давала. Слова губернатора состояли из двух фраз, сказанных в разное время встречи и во время обсуждения разных вопросов от собравшихся. Но обе эти фразы самодостаточны по смыслу. В обеих сказано к кому, что относится. И обе эти фразы о рейтингах. Что и было сказано в сюжете. В сюжете нет утверждения, что слово «шелупонь» относится к 96% населения. Только прямая речь. Лично я поняла, что он говорит о людях открыто его критикующих, упоминая отсутствие прописки в Поморье. И даже если это полпроцента населения, даже если 50 человек, губернатор не имеет право так говорить.

Формулировку «вырвано из контекста» неуместно употреблять только потому, что вас поняли не так, как бы вы того хотели. Если бы губернатор сказал: «я шёл по улице и слышал, как прохожий сказал «я 20 лет прожил на этой земле, а всякая шелупонь …..» и далее по тексту. Или если губернатор сказал, что какая-то шелупонь, которая здесь никто, портит остановки общественного транспорта. А мы бы приклеили эту фразу к «пытаются выставить меня непонятно кем…..». Тогда это было бы вырвано из контекста. Повторюсь, фраза законченная. Да, сказана она была в момент обсуждения другого вопроса. Орлов перед этим вообще говорил об установке рубки подводной лодки в качестве памятника. Сказал, что Северодвинск для него особенный город. Он 20 лет здесь прожил, ну а дальше вы помните. После этого, кстати, извинился перед уважаемыми собравшимися за эмоциональность. Но если говорить о контексте, то уж к установке памятников эта фраза точно никакого отношения не имела.

А.Р.: - Сейчас после «шелупони» из его уст посыпались «лжецы и негодяи», получается, что он и нас с тобой имеет ввиду. Откуда столько оскорблений, откуда такая весьма странная и вызывающая стилистика общения с обществом?

Н.Л.: - Не хочу рассуждать персонально о губернаторе в этом вопросе. Но в целом думаю, эта  стилистика общения выработана годами. Годами, когда люди принимали и молчали.  Я не пытаюсь даже понять, кого именно губернатор сейчас подразумевает под «лжецами и негодяями». Наверное, и меня тоже. Но я не принимаю на свой счёт. Просто не хочу. Повторюсь, я считаю свой сюжет объективным. И я разговаривала после этого с несколькими людьми, так же присутствовавшими на этой встрече, они со мной согласны. Орлов и уважающие его ветераны сейчас обвиняет СМИ в искажении фактов. Когда во время презентации проекта Экотехнопарка в Ленском районе весь зал встаёт, поворачивается спиной и поёт «Священную войну», а в оплаченных СМИ и в пресс-релизе правительства публикуются новости с заголовками  «Диалог состоялся». Вот это искажение информации. Когда на сайте  администрации Северодвинска митинг, на котором звучат требования об отставке главы и губернатора, называют экологической акцией и заявляют о выступлениях, которых там не было. Это искажение информации. И это только первые пришедшие в голову примеры. Лента новостей на официальном сайте правительства в день выступления губернатора перед областным Собранием – ни одного критического отзыва. Это объективно?

А.Р.: - Лично у тебя какие были эмоции-ощущения от той встречи?

Н.Л.: - Общее ощущение – пренебрежительное отношение со стороны губернатора. Деление людей на уважаемых и неуважаемых. Как человек Орлов, безусловно, имеет право на своё личное к кому-то отношение. Как губернатор – нет. Это жители Архангельской области, нравимся мы ему или нет, все мы работодатели Орлова. Звучали фразы «не уподобляйся», подразумевая людей, выходящих в одиночные пикеты. «Центральные площади для нас сакральные места, где говорить просто так не очень красиво» - это о митингах. Ещё говорил о «спекулянты, которые бегают по площадям». В моём понимании всё это перечёркивает слова губернатора о необходимости отнестись с особым вниманием к тем, кто против, и усиленно им всё разъяснять. Это всё демонстрирует неуважение к людям.

А.Р.: - Слышал, что у тебя был диалог с Игорем Орловым, когда вы со съемочной группой уходили с мероприятия. В чем он вас упрекал?

Н.Л.: - Упрёки начались ещё по ходу встречи. Губернатор отметил, что в зале наша съёмочная группа и описал позицию канала СТВ так: «пытаются сформулировать какой-то особый взгляд на переработку отходов, как будто  Орлов бегает по области и думает, куда пристроить за деньги для себя этот мусор из Москвы». Когда после полутора часов, мы решили уйти, Орлов нас остановил, предложил остаться до конца. Сказал, что нас интересует только  негатив. Ну и в качестве напутствия сказал, что мир шире, чем один только мусор. Конечно, это так. Но когда у человека рак мозга, наверное, глупо говорить ему: «знаешь, у тебя ведь ещё много других органов, лучше попей витамины для иммунитета». В наших новостях много других тем и позитивных в том числе, но запрос общества очевиден. Люди хотят разобраться с мусором.

А.Р.: - Как думаешь, сможет ли Игорь Орлов услышать мнение 96 процентов жителей области, способен ли на это?

Н.Л.: Коротко – нет.

А.Р.: - Та ситуация изменила ли твое отношение к профессии, надо ли быть более осмотрительными, обходить острые углы после слов Орлова о «лжецах и негодяях», вот в Архангельске уже неделю наблюдаем за откровенными репрессиями в отношении участников митинга, в том числе и журналистов?

Н.Л.: - Мне очень хотелось бы, чтобы все мы оставались в рамках закона. Но насколько вольно порой трактуются в нашей стране законы, наверное, ни для кого не секрет. Для себя первостепенной здесь считаю совесть. Независимых СМИ осталось мало. В основном они в интернете. Просто выжить в этом бизнесе без бюджетных контрактов сложно. Ещё пару лет назад было ощущение, что журналистика отмирает, как профессия. Когда приезжаешь на съёмки к чиновникам, а они начинают диктовать, что и как должно быть сказано в сюжете, даже не задумываясь, а какое издание ты представляешь. Потому что для этого чиновника уже в норме тот факт, что пресса обслуживает интересы власти. Это, конечно, возмущало. Сейчас рада видеть всё больше критики власти в публикациях. Я считаю, что это правильно. О хорошем тоже надо, когда оно есть. Но отсутствие критики отупляет.

А.Р.: - У журналиста должна быть своя гражданская позиция, какая твоя?

Н.Л.: - Безусловно, должна быть. Да, новостные сюжеты не подразумевают оценочных суждений. Мы можем свою позицию показать только через представление фактов. Наверное, не всегда удаётся находить эти выверенные формулировки между мнением и фактами. Журналисты тоже люди. Есть формат аналитических программ, статей. Здесь, выступая от своего имени, журналист имеет право озвучить своё личное мнение.  О моей позиции: меня не радует само по себе протестное настроение в обществе, не радует накал эмоций с обеих сторон, то, что людей сталкивают друг с другом. Это всё вызывает чувство тревоги. Но вместе с ним и гордость, чувство собственного достоинства, которое просыпается в людях. Конечно, надо внимательно относиться к информации, проверять её, на каждом этапе задаваться вопросом: а что дальше, что мы будем делать, когда добьёмся своего? Но я считаю, что людям не оставили другого варианта. Возможности интеллигентным способом, назовём это так, добиться от власти принятия решений с учётом мнения населения. Для меня очевидно, что нынешний состав областного Собрания в целом как орган не способен отстаивать интересы жителей региона. То, что сейчас происходит - это результат действий власти и Игоря Орлова в первую очередь. Ни один из активистов не вложил в создание этого протестного настроения больше, чем губернатор. Про московский мусор: Орлов на этой встрече сказал, что главная задача инвестиционных проектов – приносить пользу региону. Очевидно, что проект «Экотехнопарк Шиес» уже нанёс колоссальный ущерб Архангельской области. Даже без воздействия на экологию. В Поморье полностью подорвано доверие к власти. Я за то, чтобы его восстановить. Без него регион парализован. Но искусственно, давлением, устрашением, репрессиями и с нынешними персоналиями у руля, на мой взгляд, это просто невозможно. Я, безусловно, против проекта «Экотехнопарк Шиес». Я была на многих разъяснительных встречах чиновников с коллективами, которые призваны были донести до людей «правду», о которой говорит Орлов. И я не услышала на них ни одного аргумента, который бы хоть на градус поменял моё мнение.