В храме приют находит каждый, даже если от него исходит серный дух, каждому дается надежда на спасение. Понимал ли это Игорь Орлов, стоя в Ильинском кафедральном соборе? Понимал ли, что у него есть шанс на спасение души? У каждого есть такой шанс, даже у самого большого грешника.

Понимал ли он, что не о кресте его идет речь, а о клейме, которое он сам своим слабоволием выжигает на себе адским пламенем? Едва ли, душа почернела вечной мерзлотой и спит оледеневшая, не пробиться к ней. Может быть, надо было в храме руку к свече приложить и опалить хорошенько, чтобы очнуться. Впустить в себя огонь и свет. Щедро окропиться святой водой, а потом ползти на коленях до площади Ленина, где у подножья вождя целовать землю, которую замыслил осквернить. Рыдая рвать на себе одежды, волосы и просить прощения. Все лучше, чем участь, которую уготовил волей своей, своими слабостями.

От людей конечно можно попытаться оградиться – в высоких кабинетах, в намоленных местах, можно даже лоб разбить в молитвах, но будет ли все это кем-то услышано, не станет ли это банальным разговором с самим собой и с темным своим двойником, который уже забирает тебя всего, превращая в черного человека?

Не лучше ли прекратить искать зло в других, видеть вокруг себя только врагов, а начать бороться с личными демонами: с высокомерием и тщеславием, надменностью и себялюбием, все пороки от них, от разбухшего эго, которое начинает ограждать от всего мира и от Бога тоже. Именно поэтому зачастую высоко взлетевшие, потом быстро и пыльно падают, оставляя после себя лишь быстро выметаемый мусор и пыль.

История – это ведь и есть наш диалог с Богом, а как входить в нее со всем этим скарбом пороков и струпьями грехов? Или тешить себя надеждой на договориться, заболтать, надеждой на высшее знание, которое только тебе одному доступно, а людишки лишь знай себе галдят в своем неведении. Пошло все это и глупо, а глупость – это ведь тоже следствие торжества того черного человека, который забирает тебя целиком. Вовсе не Бог наказывает, Он любит, а сам человек, лишая себя ума, надежды, своей волей запираясь в душной и темной норе, где нет никакого выхода, одни тупики, ну, а сверху о деревянную крышку бухают пригоршни земли.

Где был Бог в то воскресенье тоже неведомо. Вполне вероятно, что в мороз по северодвинскому мосту на Левый берег отправился, стоял там с тулупчике с ноги на ногу переминаясь, руками похлопывал от холода. Зато со своим народом. Искренним и чистым, верящим и пребывающим в надеждах, взыскующим о справедливости и о правде. Ну, а Игорь Орлов… не исключено, что  в храме лишь смотрел в пустоту, как на свое отражение. Был бы вместе с людьми, то увидел какие они прекрасные и светлые, сколько в них силы духа и мощи, то и сам посветлел бы, а там, глядишь, и на путь спасения встал. Пока же жаль его до слез.

Андрей РУДАЛЁВ