В своем послании я сделал акцент на некоторых вирусных заблуждениях, которые калечат современное сознание. Но в разговоре о миссионерстве необходимо отметить еще опасность создания определенной церковной самозамкнутой резервации.

Вот и вы пишите, что размещаете свои тексты на православных сайтах для верующих людей. Это значит, что сказанное необходимо понимать особым образом, что «непросвещенный» человек в полной мере высказывание не поймет, и оно предназначено исключительно для посвященных?

То есть вы обращаетесь только к православной общественности, только с ней работаете? Мне кажется, в этом тоже есть заблуждение. В этом делении общества на православных и не православных. Православны, ведь потенциально мы все. Ведь русская душа от природы своей христианка. Разве нет?
Есть такое понятие «птичий язык». Язык для своих, для своего круга, для посвященных и практически не воспринимаемый окружающими. Но это ведь не о православной традиции, не о слове миссионера. О какой особой терминологии можно говорить в миссионерстве? Едва ли Стефан Пермский переживал о терминологии и прикрывался оберегом: «Вы, ребята плохо понимаете мою терминологию, так что извините, я не для вас, а исключительно для православных сайтов и для верующих…».

Разве миссионерство – это не распространение Слова Божия на тех, кто еще не вошел в церковную ограду? Эти люди не плохи – не хороши, нельзя воспринимать их за низший, непросвещенный сорт по иерархии воцерковленности. Иначе в этом буде т сквозить элементарная гордыня.

Не праведников, но грешников. Разве не это заповедь миссионера?

Необходимо не сужаться, а расширять границы. Выходить на территории других стран, других концессий, выводить их из тьмы заблуждения. Не надо забывать, что Православие – вселенское, поэтому не должно быть ограничений для слова православного пастыря. Его потенциальная паства – весь мир. Нам необходимо воинственное Православие. Нужно помнить отечественную миссионерскую традицию, которая несла Слово Божье другим народам.

Иной путь – это старообрядчество. Где свои раны, свой скит затмевает все горизонты. Когда развивается катакомбное восприятие и страх выйти за пределы своей комфортной территории.

Не надо противопоставлять духовные законы законам физики. Надо воспринимать мир Божий в его целокупности. Если же бесконечно говорим только о душе и о жизни вечной, совершенно пренебрегая настоящим, насущным и плотским, то впадаем в односторонность, неполноту, определенную духовную калечность, а значит, склоняемся в сторону ереси.

К примеру, отец Павел Флоренский не ограждал свою территорию флажками, его интересовало все, поэтому он и стал блестящим богословом и великолепным ученым. Сейчас же, когда говорят о примате духовного образования над физикой, создается ощущение, что с этой самой физикой могут возникнуть серьезные проблемы. Может назваться ненужной помехой на пути к вечному свету.

Что толку перечислять примеры и стенать, что многие сейчас плохо знают Закон Божий. Ну не физика ведь мешает. Здесь едва ли уже уместны и отсылки к тем суровым испытания, которые претерпела Православная Церковь в 20 веке (ну, и конечно же, не в духе социал-дарвинизма рассуждать об истреблении генофонда). Их нужно принять безропотно и выйти из них преображенными, вместо этого вязнем в своих болячках, ранах и обидах. Вязнем и не идем вперед. Вместо этого постоянно не без подспудной гордыни говорим о Кресте Гонений, не делая выводов из этого испытания.

Почему многие сейчас плохо знают духовные законы?  Почему, ведь, по меньшей мере, три десятилетия никто не мешает этому, казалось бы, нет никаких преград, чтобы сеять церковное, духовное и вечное? Может быть, Церковь чрезмерно робка и не решается раскрыться миру, до сих пор воспринимая себя осажденной крепостью?

Может быть, проблема в том, что есть инерция психологии резервации, в том, что идет сознательное ограждение от наиболее значимых проблем и запросов нашего общества? Почему слаб голос о повсеместной несправедливости, за униженных и оскорбленных? Почему нет обличения дикого капиталистического мироустройства, в которое обманом ввергли нашу страну? Почему не поднимается вопрос о неправедно забранной у народа собственности? Почему не говорится, что простой народ все больше попадает в кабалу? Почему молчали все девяностые? Бесконечное число «почему». Но, когда их задаешь, отвечают: извините, мы не по этому разряду, мы все больше о душе печемся…

В  свое время именно по этой линии произошел церковный раскол. Тогда сама Церковь и общество требовало того, чтобы стать другим. Подобный запрос есть и сейчас, иначе даже существующая каноническая территория будет сужаться.

Надо быть со своим народом. Периодически снимать рясы и идти в народ. Говорить с ним на одном языке без терминологий, о его насущных печалях и страданиях, учить его физике, помимо храмов строить еще и заводы, перековывать колокола если не на пушки, то на станки.

Что до «Интернационала», то разве вы не видите, что текст этого гимна совершенно евангельский, а на русской почве и коммунизм становится христианским. Разве сейчас не актуальны слова: «Вставай, проклятьем заклейменный, // Весь мир голодных и рабов!» Слова про паразитов, псов и палачей… Разве не они прозвучали две тысячи лет назад? Разве не этот призыв, в том числе должен звучать и сейчас из уст православного миссионера?

В свое время патриарх Никон понял запрос времени и спас Православие и поднял его на новые высоты, сделал его вселенским и имперским. В начале 20 века таких пастырей, по всей видимости, не нашлось, а Иоанн Кронштадский преставился слишком рано. Что произошло – слишком известно. Сейчас – такое же пограничье. Поэтому нельзя ссылаться, что это нас касается, а это не прописано в наших должностных обязанностях. Все прописано и за все спросится. С каждого.

Андрей РУДАЛЁВ