Был соработник Ельцина по «беловежскому сговору» белорус Шушкевич, который рассуждал, что в то время другого пути не было, что все прошло бескровно, и это беловежское соглашение о разделе СССР он считает главным достижением того же первого президента России.

В телевизионном сюжете показали и украинца Кучму, который, как было сказано, хорошо знал Бориса Николаевича. Про то, что «Украина — не Россия», тут, конечно же, никто не отметил, никого это не смутило. А ведь в контексте высказывания Шушкевича о бескровности вполне можно было спросить и про сегодняшнюю Украину, про Донбасс, разве смертоубийства там, это не одно из многочисленных последствий того «бескровного» росчерка пера на троих?..

Дальше камера долго и в деталях показывала кабинет Ельцина, который перевезли из Кремля в новый центр. В нем все как было при первом президенте новой страны. Вот папки «совершенно секретно», ядерный чемоданчик, трудовая книжка с последней записью, пиджак, в котором он произносит свою последнюю предновогоднюю речь, выдержки из самой речи без «мухажука».

Супруга — Наина сквозь слезы проговорила, что закладывается новая традиция уважительного отношения к бывшим лидерам страны. Ее покойный супруг этой уважительностью не был богат. Она же, как было сказано, будет проводить здесь первые экскурсии. Она станет главным жрецом этого культового сооружения.

После камера ухватила другой зал, который воплощает интерьеры продовольственного магазина времени тотального дефицита. Пустые полки и на них одинокие трехлитровые банки березового сока. Все это, по замыслу авторов должно было показать то скудное наследие Советского Союза, которое принял Борис Николаевич. Пустота и символ патриотизма — березки, их слезы, законсервированные в банках. Все что досталось…

Та же самая Наина Ельцина в недавнем интервью сказала: «Это мы сейчас говорим: вот актеру или инженеру пришлось идти торговать. Конечно, плохо, кто же спорит. Но ведь из ниоткуда денег не возьмешь. Кроме долгов в то время в стране ничего не было». Вот и выходит, что все проблемы девяностых были из-за березового сока и из-за того, что пришлось все строить с нуля, из ничего, из пустоты титаническими усилиями. Девяностые — время торжества цинизма, о нем и вспоминают с этим же цинизмом.

Если брать в расчет, что, как было заявлено, центр будет действовать не просто в режиме музея, а в качестве образовательного учреждения, то можно предположить, о чем будет рассказывать экскурсовод подрастающей демократической поросли, показывая эти банки. С чем принял сей великий муж страну и с чем ее оставил… В мавзолее будут учить.

Такое ощущение, что весь этот центр замышлен в качестве продолжении фотокросса «Вспомни о девяностых», который недавно прокатился в соцсетях. И вот теперь после перелистывания всех фотокарточек того времени, после череды ностальгических воспоминаний, этому времени поставили величественное культовое здание — мавзолей, в котором попытались законсервировать те свободные, как сказал премьер Медведев, годы. От советского ведь только банка березового сока…

Будут проходить новые пионеры, пароходы, паровозы, летчики и кричать: «Привет!» или «Слава!»

Параллельно всему этому — либеральная истерия про переименование станции «Войковская». Так всегда, когда политизируется история в угоду конъюнктуре, старые персонажи свергаются, новые — в гранит и мрамор. Странно, что новую волну по переносу тела Ленина еще не подняли.

С «Войковской» ведь тоже не все так случайно. Здесь глубинный смысл коренится. Как же, известный кровопийца, убийца царя. А ведь именно в Екатеринбурге Николая II и убили, оттуда через несогласие с линией партии властолюбца и самодура пошла новая Россия. Новая мифология зациклена, ей предали смысл: Ельцин, как кара за кровь семьи самодержца. Пару веков назад такой бы пошел по Руси-матушке в качестве чудесно спасшегося потомка и мутил смуту.

А как там с Кровавым воскресеньем, с массовым убийством людей в центре Москвы осенью 93-го? Как с чеченской бойней, с унижением, которое претерпело все население некогда великой страны, из выживших, конечно же, как с теми, которые мародерствовали, а после стали новой элитой? Вопросов бесконечное множество, но всем им надо объяснение в рамках победившей и устанавливаемой мифологии: это было свободное время, тяжелый период преодоления советского, когда было сделано все, в том числе и поделена собственность, чтобы это советское больше никогда не возродилось. Борис Ельцин с копьем побеждает советского змея…

Вот интересно, через создание нового культа — ельцинизма, наши прогрессивные деятели решили бороться со сталинизмом? Или это проявление такой толерантности: кому Сталин, кому Ельцин?.. Или показатель полного хаоса расшатанного сознания?

Ельцинский центр — это не новая традиция. Центр — это лишь новое капище. Мифология первого. Родоначальника. Мифология новой властной династии. Были рюриковичи, романовы, советские лидеры и вот теперь династия новой России.

Очевидно, что надо ратовать за понимание истории, за ее неразрывную связь, нельзя относиться к ней с проклятиями, но… Дело в том, что девяностые — это не история, это еще наше настоящее, по которому не сделаны соответствующие выводы и вместо них создается мифология. Через нее мы теряем суть, реальность, а ведь нам еще очень долго расхлебывать это наследие свободных девяностых, ведь куда не ткни, везде мы упираемся в нее, как стену. На истории играют, как на качелях. Не исключено, что организаторы нового центра втайне печалятся, что первого президента не забальзамировали, но сейчас это вполне разрешимо — есть восковые фигуры, которые бы дополнили бы интерьеры нового святилища.

Если уж избрали тактику качелей истории, то вполне можно предположить, что через некоторое время начнут говорить о деельцинизации страны, о необходимости скинуть с себя это позорное пятно эпохи безвременья, хаоса, который был вызван, в том числе непомерными амбициями и наполеоновскими претензиями провинциальных царьков. Единая страна была раздроблена удельными князьями. А дальше что? Дальше иго…

Андрей РУДАЛЁВ

"Свободная пресса"